Барбаросса сказал медленно:

— А с каких пор Скарлянды и Варт Генц… ведь речь о них?.. стали нашими землями?.. Почему мы обязаны их защищать?

Херлуф поинтересовался:

— И вообще, что за Мунтвиг?

— Мунтвиг, — пояснил я, — как я уже сказал, был соперником Карла по славе, только шел западнее Карла, покорил несколько королевств, в том числе Бургант и Горланд, в королевстве Шумеш потерпел первое поражение, потом были еще неудачи. В конце концов ушел с войсками далеко на север, где захватил обширные земли и обосновался там.

— А теперь что с ним случилось?

— Увидел, — проворчал Барбаросса, — что нет Карла.

— Карл ощутил себя непобедимым, — сказал я, — и достигшим вершин славы. Но он в своем роде гений, ему мало было побед в войнах, он мог возжелать чего-то еще, более высокого.

Найтингейл хмыкнул.

— Заняться поисками Истины?

— Именно, — сказал я, — а Мунтвиг намного проще, потому опаснее. Он жаждет реабилитироваться после поражения, произошедшего из-за его чрезмерной самонадеянности, когда попытался захватить с наскоку крепость Эвергарт. Там он положил треть армии и вынужден быть отступить. Он не думает ни о каких монастырях, он постарается побыстрее прибрать к рукам остатки армии Карла, которой сейчас делать нечего и которая умеет только воевать, после чего, уж не знаю, остановит ли его Большой Хребет?

Барбаросса прорычал утомленно:

— Кто решил, что он пойдет так далеко?

— Там королевства, — объяснил я, — которые входили в империю Карла. Их осталось только подобрать!.. Кроме того, вполне возможно, до него уже докатились вести о сказочно богатой земле за Большим Хребтом, куда сумели проникнуть какие-то армландцы и куда, конечно же, он тем более войдет с легкостью!.. Ему наверняка рассказали и про берег моря, про флот, пиратов, острова… Это же мечта для завоевателя!

Херлуф взглянул на меня и обронил невинным голосом:

— Вам виднее, юный друг.

Они выслушали меня очень внимательно, люди такого ранга сразу трезвеют, когда речь о важном, а когда я умолк и ждал их реакции, долго сопели, переглядывались, двигали бровями, только Кейдан все так же смотрит мимо меня, а когда замечает, то в лице нет даже ненависти, словно перед ним пустое место.

— Ладно, — прорычал наконец Барбаросса. — Допустим, Мунтвиг в самом деле сильнее даже Карла. Но почему ты решил, что он не остановится до самого… ха-ха… Большого Хребта?

Найтингейл кивнул, добавил, поясняя мне, как ребенку:

— У него по дороге столько королевств… И везде придется оставлять свои гарнизоны. Так у него совсем не с кем будет идти вперед!

— Увязнет, — коротко сказал Херлуф.

— А если у него, — возразил я, — как у Карла, другая тактика?.. Захватывая королевство, забирать побольше мужчин в свою армию и двигаться дальше?.. Покоренные страны Карлу были уже не интересны. Он был романтиком по-своему и стремился к необычному. А с Мунтвигом столкнуться придется.

— Почему?

— Королевства Скарлянды и Варт Генц, — пояснил я. — Они были захвачены Карлом, до сих пор считаются как бы входящими в его империю. Но эти королевства уже давно отстроились и…

Барбаросса сказал саркастически:

— И обратились к тебе за помощью?

— Король Варт Генца, — напомнил я, — был нашим союзником в сдерживании неоправданной и неспровоцированной агрессии Гиллеберда. Конечно, я откликнулся на просьбу о помощи.

— Слыхали-слыхали, — сказал Барбаросса, — и что даже корону тебе предлагали, а ты так это скромненько: ах-ах, не надо, что вы, как можно, я недостоин, давайте чуть позже, лучше завтра с утра.

— Про чуть позже я не говорил, — возразил я.

Он посмотрел с веселой издевкой.

— Но мы здесь все свои?

— А сам он в Варт Генце, — предположил Херлуф, — обеими руками казну выгребал?

— Это он делает в первую очередь, — заверил Барбаросса. — В общем, Ричард, ситуация складывается такая. Мои лорды не поймут, если призову их собирать войска и вести на север встречать какого-то там Мунтвига, непонятного и неинтересного. Зато обещаю, как твой союзник, помочь защитить твои завоевания, если Мунтвиг подойдет к границам Фоссано.

— Получается, — возразил я, — будете защищать только себя?

— А Ламбертинию? — возразил Барбаросса. — Она ж так вклинилась между моими Фоссано и Фарландией, что и не захочешь защищать, а придется… Кстати, не желаешь обменять эту Ламбертинию, я давно на нее зуб точил, на что-нить?

— На что? — спросил я.

Он потеребил пояс, где солидно позвякивают широкие металлические бляхи.

— Да хоть на что! Вот на этот пояс, к примеру? Смотри, как хорош! И пузо держит… в пределах.