Единственной проблемой, омрачавшей его безоблачную жизнь, были отношения с родителями, от которых ему первые годы удавалось скрывать подробности своей личной жизни, и он им писал, что живет в общежитии и готовится к поступлению в институт, но ни разу он в родной город не приезжал, так как даже ненадолго не хотел оставлять своего друга.

Но когда родители сами приехали его навестить и узнали о его жизни, они устроили скандал, требовали, чтобы он немедленно прекратил "развратничать" и вернулся домой.

Однако Владимир категорически отказался, поссорился с родителями, не читал писем, которые они присылали, а когда они несколько раз приезжали в Москву, старался от них прятаться. Родители несколько раз дождались его у киностудии и опять ругали и требовали оставить друга и вернуться. Но ничего не добились и окончательно порвали с ним отношения, заявив, что им стыдно за него перед людьми и совсем не для того они его вырастили и воспитали.

Спокойная жизнь Владимира омрачилась на пятом году совместной жизни с другом, когда тот стал задерживаться по вечерам, приходил очень поздно, стал избегать сексуальных контактов, ничего не объясняя Владимиру, что происходит.

Владимиру даже мысль об измене в голову не приходила, и он терялся в догадках, но думал, что у друга дела или неприятности, пока тот как-то не привел домой молодого мужчину. Ничего не объясняя Владимиру, он попросил его постелить себе постель в другой комнате, а сам остался в спальне с новым партнером.

Владимир не спал всю ночь, прислушиваясь к звукам и смеху из спальни, несколько раз в ванную прошел его друг, но в комнату Владимира даже не заглянул. Утром, проводив своего нового любовника, друг твердо сказал ему, что их отношения исчерпаны, у него давно уже новое увлечение, и Владимир может либо уходить, либо остаться у него, но никаких сиен и выяснений отношений быть не должно. Владимир растерялся и расплакался, друг его потрепал по плечу, сказав, что " такова жизнь, и чувства есть чувства"

После этого их сексуальные отношения прекратились, хотя Владимир продолжал жить у друга, но в другой комнате. Он остался не только потому, что ему некуда было уйти, но потому, что каждый раз, когда друг приходил домой без своего нового любовника, Владимир надеялся, что тот его к себе позовет.

При воспоминаниях об их былых отношениях у него возникало желание и эрекция, и однажды он не выдержал и сам пошел в спальню к другу. Но тот в довольно резких выражениях высказал ему, что Владимир его больше в сексуальном плане не волнует и приказал убираться.

Владимир был в полном отчаянии, плакал, а потом пришел к выводу, что жизнь больше не имеет смысла, решил отравиться и выпил упаковку реланиума, который иногда принимал его друг. Но его довольно быстро обнаружил на полу в кухне его друг, вызвал "Скорую помощь", и Владимира госпитализировали в центр по лечению острых отравлений НИИ им. Склифосовского, где я с ним и беседовала через два дня после поступления.

Во время беседы все подробно о себе рассказал. Подавлен, депрессивен, плачет, ищет сочувствия и помощи, не представляет, как он будет жить дальше, так как у него не осталось ни одного близкого человека, и даже к родителям он теперь не может вернуться.

В процессе лечения настроение выровнялось, и хотя он вспоминал об измене друга, но уже без слез и прежнего отчаяния.

При выписке сказал, что хотя ему и очень обидно, но он найдет себе нового друга из тех гомосексуалов, которые давно уже ему "строили глазки" и "назло" бывшему любовнику будет ходить с новым другом на те же "тусовки" и демонстрировать, что ему 'все равно" ион его тоже больше не волнует.

Но нередко к изменам своих сексуальных партнеров гомосексуалы относятся крайне болезненно. Иногда это принимает очень жестокие формы.

Расскажу об одном случае.

Когда я еще училась в институте, возле метро "Измайловский парк", где была одна из клиник нашего института, торговал пирожками всем известный пассивный гомосексуал. Никто не знал, как его зовут, и все презрительно звали его "педиком" и "Дунькой", и он откликался даже на эти обидные прозвища, так как был добродушным и безобидным олигофреном в степени глубокой дебильности.

Мои сокурсницы даже брезговали покупать у него пирожки, так как говорили, что, наверное, он даже руки после своих сексуальных контактов не моет. А я уже тогда знала, что буду психиатром, с детства я росла на территории психиатрической больницы, больных не боялась, любила и понимала, и мне все было интересно. Я очень часто разговаривала с ним, и он мне все о себе рассказывал. Его уже нет в живых, поэтому я могу о нем рассказать.

Звали его Володей, было ему 25 лет. Он был сиротой, подкидышем, ничего о себе и своих родителях не знал, его нашли в грудном возрасте на крыльце частного дома в 1946 году, и хозяева сначала взяли его, но обращались с ним плохо, кормили хуже, чем своих детей, попрекали, что он "лишний рот". Его дразнили, обзывали и били другие дети, а он был тихим и робким, никогда не мог дать сдачи и постоять за себя.

Когда ему исполнилось 8 лет и стало заметно, что он отстает от других детей в умственном развитии, его отдали в детский дом. Там его тоже все дразнили и обижали.