Наконец, каким-то чудом мне удалось выйти к тому месту, где терпеливо ждал меня Дрюня.

Он уже отчаялся дождаться и проклял жизнь со всеми ее передрягами…

– Дрюнечка, я вернулась! – радостно сообщила я ему, постучав согнутым пальцем по стеклу.

– Наконец-то! – отозвался недовольный Дрюня. – Где так долго ходила?

– Неблагодарный ты! – обиделась я. – Спасибо бы лучше сказал! И вообще… Денег не дал ни копейки, а штаны тебе купи! Знаешь, они сколько стоят? Двести! Причем не рублей, а долларов!

– Ты купила? – заинтересованно спросил Дрюня.

– Щас, купила! Откуда у меня такие деньги? Вообще-то купила, но не такие.

– Давай любые! – Дрюня был согласен на все.

– На! – я протянула ему трико.

Дрюня застыл с вытянутой рукой и полуоткрытым ртом.

– Что это? – проквакал он.

– Как что? Штаны!

– И это штаны? – взвыл Дрюня. – Как я в них по Москве буду ходить?

– Ну а что я еще могла сделать? – не выдержав, закричала я. – У меня денег совсем почти нет! И вообще… Достал ты меня уже! У меня дел полно, а я тут с твоими штанами вожусь!

– Да разве ж это штаны? – горестно вздохнул Дрюня.

– Ладно, походишь пока в этих. Продашь машину – купишь другие.

– Сомневаюсь, что у меня кто-нибудь в таких штанах машину купит! – сокрушенно покачал головой Дрюня. – Ладно, буду надевать.

Дрюня прямо в машине и прямо на шортики натянул трико. Они были ему маленько коротковаты, но на такие мелочи измученный Мурашов уже не обращал внимания.

– Тебе идет, – одобрила я, чтобы хоть немного подбодрить Дрюню.

Дрюня смерил меня тяжелым взглядом и вздохнул.

– Поехали, – угрюмо произнес он, трогаясь. – Где твой папаня живет-то?

Папин адрес я помнила наизусть, несмотря на все обстоятельства, не позволяющие нам встречаться.

Я назвала Дрюне адрес, он удовлетворенно кивнул головой. Вообще Мурашов хорошо знал Москву. Он довольно часто ездил сюда то по делам какого-нибудь очередного суперприбыльного бизнеса, то чтобы продать старую машину и купить новую.

Машин этих он сменил уже десятка два, не меньше. У него была и «шестерка», и «копейка», и «УАЗик», и… Много чего еще было. Самой крутой из всех была темно-вишневая «Вольво», которой Дрюня жутко гордился. Он каким-то чудом выменял ее на свою «шестерку», доплатив сущую мелочь, и это был, наверное, лучший период его жизни.

Дрюня катал на «Вольво» всех своих знакомых совершенно бесплатно. И вот однажды докатал…

Одним совсем не прекрасным вечером Дрюня – совершенно случайно! – не вписался в поворот… К тому же был – тоже совершенно случайно – не совсем трезв. Короче, столб, с которым угораздило встретиться его «Вольвочке» пострадал куда меньше, чем машина. Дрюня пил три месяца, потом продал то, что от нее осталось, показался перед мамой хорошим мальчиком и получил некоторую сумму денег, присовокупив которую к выручке за машину, купил «УАЗик».

После него у Дрюни много чего было, но теперь вот появилось «Рено», которое скоро тоже будет продано.

В общем, Дрюня довез меня до дома Андрея Витальевича.

– Ну как мы с тобой договоримся? – спросил он, когда я вышла из машины.

– Вот тебе папин телефон, – я написала на клочке бумаги номер. – Звони обязательно! Сам-то куда?

– К Таньке, знакомая моя тут живет. Раньше всегда у нее останавливался. Правда, она, зараза, замуж вышла недавно!

– Как же ты к ней пойдешь? – ахнула я.

– Ну и что? – пожал плечами Дрюня. – Я и с мужем ее подружусь!

– Не сомневаюсь в этом, – усмехнулась я. – Ну смотри, Дрюнь, не получится с ночевкой – звони.

– Обязательно, – заверил меня Дрюня. – Ты когда назад думаешь?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Скоро… Хорошо бы завтра. А ты?

– Да мне бы тоже хотелось поскорее, не знаю. Короче, я позвоню!

– Смотри, Дрюня, а то у меня только сто семьдесят рублей осталось, – предупредила я. – На билет не хватит.

– Какой разговор! – обиделся Дрюня. – Только вместе едем!

Я прошла в подъезд и поднялась на шестой этаж. Тут только поняв, какую совершила глупость. А если папаши нет дома? Я что, буду куковать у подъезда, дожидаясь его? А если он в командировке? А Дрюня уже уехал, и связь у нас с ним односторонняя? Ой, мамочки…

Закрыв глаза от ужаса, я надавила на кнопку звонка.

– Кто-о? – послышался папенькин голос.

– Я… – обрадованно ответила я.

Папа тут же распахнул дверь. Он здорово постарел. И сильно отличался от того молодого, здорового, красивого парня, запечатленного на наших фотографиях из семейного альбома.