— Я заплачу неустойку, — хмуро предложил виновник неприятностей и, подпрыгнув на кочке, уперся рукой в торпеду.

— О! Здесь, как минимум, на очередной Мерседес набежало! — процедила Лиза.

Рассчитывая вернуться на съемочную площадку, она презрела собственный зарок — не гонять больше разрешенной скорости — и неслась, как угорелая. Сестра резко свернула с оживленного шоссе на асфальтированную двухполосную дорогу, ведущую к особняку, и автомобильчик запрыгал на колдобинах. Невольно выискивая педаль тормоза, Филипп выжал воздух под ногой и ругнулся в сердцах:

— Подвеску разнесешь, Шумахер недоделанный!

Вытянув ремень безопасности, парень, от греха подальше, пристегнулся, наверное, впервые с тех пор, как сам получил водительское удостоверение.

— Как тебе в человеческой шкуре? — с ехидцей полюбопытствовала Лиза, набирая скорость на ровном участке асфальта, и тут же, незнамо для чего, тормозя.

— Паршиво, — бросил Фил, качнувшись в кресле.

Всего за несколько часов ведьмак столкнулся с такой массой досадных житейских мелочей, что чувствовал себя существом второго сорта. Дар вспыхнул в парне в двенадцать лет, слишком давно, чтобы помнить каково это — ощущать мир обычным человеком.

Не желая обсуждать душевные переживания, связанные с потерей Силы, с непроницаемым видом Филипп сощурился в окно. Они проезжали сосновый бор. Землю под высокими деревьями в лесу еще скрывала льдистая корка потемневшего снега, но кое-где в проталинах уже виднелись лоскуты влажной прошлогодней хвои.

Кошка не заметила выбоину в асфальте, и автомобильчик очередной раз скособочился. От лязгающего удара днищем сработала аудиосистема, в салоне загрохотала музыка. Из колонок полился низкий приятный голос Лизы, с трудом вытягивающий протяжные рулады.

— Что это? — закашлялся ведьмак, не веря собственным ушам.

— Демо. Я записала дуэт… — Гордо улыбаясь, она назвала имя известного исполнителя, пару лет назад выигравшего престижный музыкальный конкурс в Европе.

С симпатичным певцом у Кошки недавно случился небольшой романчик, так же стремительно завершившийся, как и начавшийся — двум «звездам» оказалось слишком тесно на одних журнальных разворотах. Наверное, из расставания парочка надумала устроить общественный аттракцион и записала прощальную серенаду.

— Тебе же медведь в детстве на ухо наступил, — недоверчиво протянул Фил, про себя немедленно уверившись, что хваленый дуэт спасал исключительно профессионализм звукорежиссера.

— Ты хуже Зака! — обиделась сестра. — Наш любитель Баха, по крайней мере, деликатно промолчал.

— С каких пор правда считается грубостью?

— С каких пор ты ратуешь за правду, честный человек? — фыркнула Кошка и спохватилась: — Извини, неудачная шутка. Я сегодня не в юморе.

— Это точно, — скрипнул зубами Филипп. Безусловно, Хозяин семьи никак не планировал, что утром проснется среднестатистическим обывателем, без намека на колдовской дар. — Как ты справилась с превращением?

— Ну, — смазав блестящую помаду, Лиза покусала губу, — если учесть, что наша ненависть с Силой была обоюдной, мы развелись без взаимных претензий.

Кабриолет подлетел к закрытым воротам Гнезда. Очень медленно, с тягучим скрипом створки начали раскрываться, но Кошка нетерпеливо выжала газ. Машина, едва не лишившись боковых зеркал, лихо проскочила в узкую щель. От рискованного маневра Вестича бросило в жар. Полубезумная поездка забрала у пассажира лет десять жизни и уничтожила пару сотен нервных клеток, а потому он едва не перекрестился, когда автомобиль с толчком остановился на выложенной плитками подъездной дорожке.

— Вуаля. — Сестра заглушила мотор. — Доставлен в лучшем виде.

— Напомни мне, чтобы я больше никогда, ни при каких обстоятельствах, не садился к тебе в машину, — пробормотал Фил, отстегивая ремень безопасности.

Через лобовое стекло парень заметил Маргариту, шагавшую по дорожке от гаража к крыльцу. Девчонка на ходу копалась в сумочке и с раздражением отбрасывала падающие на лицо густые пряди волос. Она была хороша: свеженькая, стройная и соблазнительная. Филипп поймал себя на том, что не может отвести глаз от длинных ног, открытых короткой юбчонкой.

— Кое-что в тебе никогда не изменится, — фыркнула Лиза, закатывая густо накрашенные глаза. — Не забыл, что ей нет восемнадцати, герой-любовник?

— Ты на съемки не опаздываешь? — беззлобно огрызнулся Филипп, открывая дверь. В салон ворвался поток холодного воздуха и весенний запах сырой земли.

— Передумала ехать. Не хочу пропустить жаркой встречи, — неразборчиво пробубнила Кошка, стирая влажной салфеткой вульгарную помаду.

— Какой еще встречи? — Филипп удивленно изогнул брови, подозревая, что грядет нечто весьма неприятное и, наверняка, нервирующее.