— в том числе и какого-то призрачного ватиканского служителя иранского происхождения (известно также, что Иран — один из этапов путешествия Агджи). С другой стороны, Ватикан пользуется большим вниманием со стороны «спецотдела» СИСМИ. В документах судебного процесса над Пацьенцей, Музумечи и их соучастниками есть доверительная записка, конфискованная в доме одного бывшего теолога — Джованни Пелайи, резидента СИСМИ в Люксембурге. Этот документ «свидетельствует» о каком-то ухудшении отношений между СССР и Ватиканом и прямо говорит, что решение о покушении на папу было принято на «тайном совещании» стран Варшавского Договора (?!)».

Это плод фантазии «спецотдела» СИСМИ в лице Франческо Пацъенцы, продолжает «Паэзе сера». Но является ли это только фантазией Пацьенцы или крупной операцией по дезинформации, подготовленной загодя? Следственный отдел американской таможенной службы собрал в связи с этим большое досье, которое после ареста Пацьенцы в Нью-Йорке были вынуждены передать ФБР. Данные расследования, осуществленного таможенной службой, начали слишком жечь руки: было установлено, что за несколько недель до покушения некоторые «серые волки», соучастники Агджи, встречались в г. Майами, на Флориде, с людьми, которые разработали версию пресловутого следа покушения. Один из них. небезызвестный Орал Челик прибыл вместе со Стефано делле Кьяйе — беглецом, неофашистом, обвиняемым в Италии в различных кровавых преступлениях. Делле Кьяйе был Советником боливийского министра внутренних дел Гуидо Арсе. Пацьенца прибыл на эту южную оконечность побережья США вместе с делле Кьяйе. Оба они были тесно связаны с третьим своим компаньоном аферистом Робертом Армао — это опять же согласно расследованиям, проведенным в США. Армао был личным помощником бывшего вице-президента Соединенных Штатов Н. Рокфеллера и секретарем иранского шаха (большого друга Пацьенцы) во время его изгнания в Соединенных Штатах и Панаме. Более того, во Флориду прибыл тогда и Майкл Ледин — «мост» между этой группой и ее политическими «крестными». Угроза Пацьенцы, высказанная в США («Скажу, кто покровительствовал Стефано делле Кьяйе»), приобрела, таким образом, весомый смысл.

Во время судебного процесса в Риме летом 1985 г. итальянские газеты вспоминали, что бывший министр обороны Италии Л. Лагорио, в чье ведомство входила СИСМИ, в конце 1982 г. информировал итальянский парламент о том, что СИСМИ обнаружила «объективные подтверждения» показаний А. Агджи. Однако впоследствии парламентская комиссия выяснил, что никаких «объективных подтверждений» «болгарской версии» у СИСМИ не было и в помине. «Таким образом, было установлено, что СИСМИ, пытаясь подтвердить наличие «болгарской версии», сообщила министру и парламенту заведомо ложные данные», — писала газета «Унита» (5.7.1985).

С каждым днем вера в показания А. Агджи уменьшалась даже у тех, кто прежде раздувал их в целях антиболгарской, антисоциалистической пропаганды. В конце июня 1985 г., после четырех недель судебного процесса, серия противоречивых ответов, явно выдуманных ситуаций и «признаний», лавирований между «да» и «нет» окончательно дискредитировала преступника. Производила впечатление и угнетенность Агджи, пораженного тем, что он выдал в процессе судебного расследования стольких своих соучастников их числа «серых волков», которые вряд ли будут ему за это признательны. Этот страх становится очевидным и из-за его постоянных попыток уйти от ответов и скрыть того или иного соучастника. Он заявил, что думал, что дело не дойдет до процесса, а только коснется некоторых разоблачений. Под «разоблачениями» Агджа, естественно, понимал ложь о так называемом «болгарском следе». Очевидно люди, которые обрабатывали его в тюрьме Асколи-Пичено оставили в сознании террориста смутное представление о том, что последует после его антиболгарских сочинений, преподнесенных им д-ру Мартелле. Террорист явно надеялся, что с помощью потока лжи и клеветы он сможет вырваться на свободу.

Разоблачения Пандико о посещении генерала Музумечи в Асколи-Пичено и саморазоблачения Агджи о его связи с Ф. Пацьенцей приподнимают занавес, за которым кроется механизм обработки турецкого террориста. Итак, подведем итоги: и генерал и Пацьенца осуществляли тактическое руководство нелегальным «особым отделом» СИСМИ. Они поддерживали контакты с другими западноевропейскими разведками. Вместе с тем Пацьенца часто пересекал океан, чтобы встретиться с политиками и представителями секретных служб в США. Оба — и Музумечи, и Пацьенца — причастны к деятельности скандально известной масонской ложи «П-2», разоблачения в отношении которой несколько лет назад были подобны взрыву в общественно-политической жизни Италии. Не будет излишним напомнить, что люди, связанные со «спецотделом» СИСМИ, являвшиеся подсудимыми на закрытом процессе в г. Болонье, поставили перед собой главную задачу — любой ценой помешать дальнейшему росту влияния коммунистов в Италии. Претворение этой задачи осуществлялось путем разработки покушений, широкомасштабных провокаций, убийств и шантажа, направленных на дестабилизацию положения в стране с целью получить возможность прихода крайне правых сил к власти. Опять же, преследуя эту цель, люди типа Музумечи и Пацьенцы приписывали покушения, осуществлявшиеся ультраправыми группировками, левым силам в Италии. Это объясняет, почему «серый волк» Агджа внезапно превращается в тюрьме в Асколи-Пичено в «орудие в руках болгарских секретных служб».

Допрос свидетеля по второму делу о покушении на главу римско-католической церкви закончился чтением показаний, которые дал в США судье И. Мартелле заключенный нью-йоркской городской тюрьмы Франческо Пацьенца. Всех, кто следит за судебным процессом, удивило известие о том, что скомпрометировавшему себя в ходе следствия судье И. Мартелле было поручено отправиться в Нью-Йорк и допросить афериста Ф. Пацьенцу — бывшего члена руководства и «специального отдела» СИСМИ, бывшего сотрудника натовских разведцентров. Теперь-то уже совершенно ясно, почему именно на Мартеллу была возложена эта задача. То, что судебный следователь попытался скрыть в материалах следствия, он попытался скрыть и проводя допрос Пацьенцы. Ему было поручено предупредить в Нью-Йорке афериста о том, что нет никаких доказательств его причастности к обработке Агджи и что ему самому не следует предоставлять таковые. Впрочем, судите сами.

Вот слова самого Мартеллы: «Видите ли, господин Пацьенца, в процессуальных документах нет никаких доказательств того, что вы имели контакты с Агджой через «красные бригады» или через какие-либо другие организации. Есть лишь показания господина Пандико римскому прокурору, о чем вам известно. Согласно этим показаниям, вы вместе с генералом Музумечи в конце февраля и в начале марта 1982 г. побывали в тюрьме в Асколи-Пичено, чтобы установить контакт с Агджой и заставить его «раскаяться». Больше в процессуальных документах ничего нет. Следовательно, любые иные утверждения не предоставляют никакой ценности с точки зрения привлечения вас к ответственности».

Но это же беспрецедентно! Судебный следователь ведет расследование, и вместо того чтобы стремиться выяснить в ходе допроса истину о предъявленных свидетелю обвинениях (поскольку Пацьенце предъявлены конкретные обвинения в соучастии в обработке Агджи), он не только доверительно сообщает ему, что в деле нет ни одного доказательства этих обвинений, но и позволяет себе информировать афериста о том, что с юридической точки зрения любые иные утверждения в пользу этих обвинений «не представляют никакой ценности» и не могут быть основанием для привлечения допрашиваемого к уголовной ответственности.