Вся жизнь летит к чертям! Это совершенно очевидно. Просто на глазах рушится все, все, абсолютно все!

Так думала я, в отчаяньи ходя по своей квартире взад-вперед. Ну а что еще оставалось думать после всех чудовищных катастроф, свалившихся на мою голову за один день?

Началось с того, что с утра у меня порвался ремешок у сумочки. Ремешочек давно уже держался на честном слове, и его следовало починить, пока не поздно, но у меня все как-то руки не доходили. И надо же было ему оборваться в самый неподходящий момент, когда я выбегала из дома, спеша по важному делу. И не возвращаться же мне было из-за этого домой?

Я быстренько намотала ремешочек на руку. Можно было, конечно, оставить сумочку дома, но она же мне очень нужна – в ней у меня хранятся ключи от квартиры. И потом, какая же дама без сумочки? Я решительно побежала по лестнице вниз. И тут ощутила какой-то дискомфорт.

Подозревая недоброе, я нагнулась… Так и есть! Разошлась молния на ботинке! Сверху ее удерживал замочек, но середина-то была распахнута, обнажая, кстати сказать, дырку на носке. Ну и что, что дырка, я видела ее прекрасно, когда обувалась, но решила, что в ботинке ее никто не заметит, значит, нет никакого смысла терять время на такое бесполезное занятие, как штопка носков. Кто же мог знать, что ботинок так коварно предаст меня?

А собиралась я, надо сказать, устраиваться на работу. Вообще-то я работаю на дому – я психолог, принимаю клиентов. Кроме того, могу что-нибудь перепечатать на заказ – у меня дома стоит старенький компьютер.

Раньше я работала на государственному предприятии, и в целом работа меня устраивала, за исключением некоторых моментов. Ну во-первых, приходилось очень рано вставать – аж в восемь утра, потому что на работе нужно было быть ровно в девять. Но я научилась перехитрять всех – поняв, что можно не завтракать и не умываться, я вставала в половине девятого, быстро одевалась и мчалась на остановку. В итоге на работу приходила ну… почти без опозданий.

Во-вторых, что ни говори, а нужно было приводить себя хоть в какой-то божеский вид. Ладно, без макияжа можно было и обойтись, но от одевания никуда не денешься. Не пойдешь же на работу в любимом старом халатике, протершемся до дыр? К тому же и над волосами приходилось потрудиться.

В-третьих, нужно было отсиживать там «от звонка до звонка».

В общем, эти моменты меня сильно напрягали. А вот мою сестру Полину не устраивало совсем другое. Ну, был в моей работе такой недостаток – за нее очень мало платили, а главное, редко.

Полине надоело смотреть, как я хожу на работу из чистого энтузиазма, и она очень плотно на меня насела. Я сперва испугалась, потому что сложно же вот так решиться на столь кардинальный шаг! Все-таки это была постоянная работа…

Но, посидев полгода без денег, я поддалась на уговоры Полины и до недавнего времени не жалела об этом. С клиентами был относительный порядок, Кирилл, бывший муж, исправно платил алименты на двух наших детей, да и Полина периодически подкидывала сотню-другую, так что жилось мне неплохо.

Но с недавних пор меня что-то начала преследовать полоса неудач. Не знаю даже, почему так получилось? Во всяком случае, моей вины тут нет никакой.

Началось с того, что мои сумасшедшие дети, Артур с Лизонькой, без моего разрешения, когда я всего лишь на минуточку выскочила в магазин за бутылкой лекарства… То есть… Ну в общем, неважно, зачем, стащили с моего стола перепечатанные работы, которые мне заказали клиенты.

Конечно, играли они в них, не заботясь о сохранении внешнего вида – никак не пойму, в кого мои дети такие неаккуратные! Короче, когда я вернулась, то с ужасом увидела, что листы безбожно измяты. Ахнув, я стала собирать их одной рукой, при этом схватившись за сердце другой и крича на детей, что они скоро доведут меня до инфаркта.

Собрать-то я их собрала, но в каком виде… Почти все листы оказались измятыми. Клиенты должны были прийти через час.

Моля бога о том, чтобы их что-нибудь задержало в пути и желательно на неделю, я схватила утюг и лихорадочно принялась листы разглаживать. Это плохо мне удавалось, и я решила смочить их водой.

Но от перенесенного потрясения я была во взвинченном состоянии и плеснула воды слишком много. Листы сморщились еще сильнее, пропитавшись влагой насквозь.

Тогда, все еще лелея надежду спасти их, я кинулась на балкон и разложила испорченные дважды листы на полу, чтобы их обдуло ветерком.

Сама я еле дошла до кухни, чтобы принять лекарства. Вермут оказался очень даже ничего, и я постепенно уже начала успокаиваться, решив, что ничего страшного, в сущности, не произошло. Вот сейчас листки подсохнут, я их аккуратненько разглажу, отдам клиентам, получу деньги… И все будет хорошо, все хорошо, все хо-ро-шо…

Так я думала, покачиваясь на стуле, пока в открытую форточку не ворвался порыв ветра. От неожиданности я слишком сильно качнулась на стуле, он перевернулся, и я, ломая ногти о крышку стола, за которую инстинктивно ухватилась, полетела на пол, теряя очки.