— Да он же страйки подавать не умеет! Валяйте, ребята, берите мяч влегкую!

Вот так Стив подбадривал команду своего наследника. Без передышки. А Роджер с каждым разом подавал все хуже. Расстроился чуть ли не до слез. Мазал мимо страйк-зоны футов на шесть как минимум. Рэнди удалил Роджера с поля. Роджер плюхнулся на скамейку рядом со мной, уже не сдерживая рыданий. Рэнди выставил на поле своего сына — Рэнди-младшего. У них не только имя было одно, но и манера подавать. После шести перебежек Рэнди-младший капитулировал. В общем, нас разгромили в пух и прах.

После матча папа сказал мне:

— Обожди тут вместе с Роджером, мы его подвезем до дома. Но сначала я должен кое-что уладить.

Папа направился на автостоянку, где Стив помогал своему сыну уложить экипировку. Я подождал с полминуты и побежал за папой, ослушавшись его приказа. Собственно, я просто хотел улизнуть от Рэнди-старшего и Рэнди-младшего: их манеры меня настораживали. На прощание они всегда со всеми обнимались. Не могут просто стукнуться ладонями, как нормальные люди?

Я еще издали увидел, что папа и Стив горячо препираются.

— Так уж принято в бейсболе, Сэм, — говорил Стив.

— Бред собачий! — кричал папа.

— Сэм, выбирай выражения.

— У него отец пьяница. Та еще семейка, и ты это прекрасно знаешь. А сам стоишь и на него орешь, пытаешься его сбить, точно во взрослом матче, черт тебя возьми! И все ради того, чтобы твой сынок победил в матче детской лиги??? Стив, у тебя что, комплексы? Вроде взрослый дядька…

Стив что-то промямлил, сел за руль пикапа, усадил в кабину своего Кевина и уехал. Папа купил мне и Роджеру мороженое, а потом подбросил Роджера до дома. По дороге мы почти не разговаривали. Я не очень понял, что произошло, но чувствовал, что папа зол на Стива, и попробовал выразить свою солидарность.

— Знаешь, пап, мне Стив тоже не нравится. Он жирный, и Кевин тоже жирный, и они оба думают, что все умеют лучше всех, а сами ничем не лучше, разве что выше и жирнее, — выпалил я.

Папа молча припарковал машину у нас во дворе. И только после этого обернулся ко мне.

— Сын, ты мне сейчас что-то сказал, только я ни хрена не понял. Слушай, разуйся-ка на крыльце. По-моему, ты в собачье дерьмо наступил.

— Они празднуют тот факт, что ты восьмой класс окончил? Черт возьми, мы же только что ходили на твой выпускной из шестого класса! Всего два года прошло! Вот те на! Может, они станут устраивать праздник каждый раз, когда ты задницу правильно подтираешь?

— Ну как идет половое созревание?.. Откуда я узнал? Ох, даже и не помню. Наверно, увидел три сотни волос, которые остались после тебя на толчке. И вдруг осенило.

— Чего-о??? Конфет?! Тут людей в газовые камеры ведут, бля, а тебя на «Скиттлз» потянуло?

— Сардельки для собак? Я ел собачий корм? Какого хрена ты их кладешь вместе с людской едой? М-да, а между прочим, вкуснятина. Так что мне ни капельки не стыдно.

— Я тебе запрещаю. Ты слишком тощий… Нет. Не хочется тебя расстраивать, но ты не можешь делать все что вздумается. И ты определенно пока не взрослый человек.

— Запомни это лицо. Так выглядит человек, который сам себе противен.

— Тоже мне, высшая каста! Никаких аристократов на свете нет. Все они жрут, срут и трахаются, совсем как ты. Ну… может, не совсем, как ты — у тебя желудок слабый.

— Брось расстраиваться. Вот, поешь бекона… Что? Говоришь: «Неужели от бекона полегчает?» А мне почем знать? Я просто слишком много бекона нажарил.