Тут Кейти подошла к окну и, показав Рею нос, задернула занавески.

Показывает нос… Рей усмехнулся и протянул руку к зажиганию.

— Подглядываете, офицер? Нехорошо… — Высокая тощая женщина облокотилась о крышу патрульной машины.

— А, Стив… То есть Морин. Как дела, приятель?

— Никак, Большой Рей. — Переодетый полицейский пожал плечами и поправил на голове парик. — Я здесь в качестве приманки, но тот, кого мы ждем, не показывался. Ох, эти шпильки меня прикончат. Понятно теперь, почему жена приходит домой и держит ноги в воде. Ладно, я пошел.

Напарник Рея вздохнул и заковылял куда-то в темноту между домами. Рей же взглянул на окно Кейти и тихо рассмеялся:

— Buenas noches, [1] блондиночка.

Офицер Моралес твердо решил: в ближайшие двенадцать часов Кейти Кэри будет изгнана из мотеля «Сладкая сиеста».

— Интересно, который час? И что с прической?

Кейти изучала свои кудряшки в запотевшем зеркале ванной комнаты. Поправив непослушную прядь, брызнула на нее лаком.

— Кажется, готова. Или еще макияж?

Несколько минут спустя, подкрасив губы персиковой помадой, она с улыбкой сказала:

— Теперь готова.

Ноготками, накрашенными французским лаком, Кейти осторожно пригладила кончики воротника. Сегодня на ней была шелковая блузка цвета шампанского.

— А сейчас… — Она сняла с вешалки пластиковый пакет. — Сейчас главное блюдо. Да-да, костюм!

При свете лампы, горевшей в ванной, ткань приобрела довольно странный оттенок, но Кейти знала: на солнце костюм выглядит потрясающе. Надев юбку, она сунула ноги в бежевые туфли-лодочки и проговорила:

— Отлично, Кейти. Великолепные туфли. И ножки тоже великолепные.

Взглянув в зеркало, она убедилась: ноги действительно выглядят прекрасно — казалось, им нет конца. Правда, юбка почему-то коротковата — даже трусики виднеются…

Кейти изо всех сил потянула юбку вниз, однако юбка упорно отказывалась спускаться ниже. Кейти принялась вертеться перед зеркалом. И вдруг завопила:

— Это же не мой костюм! Этот — какой-то школьницы!

Вцепившись в юбку, она снова потянула ее вниз, однако у нее по-прежнему ничего не получалось.

Тут зазвенел дорожный будильник. Семь сорок пять. Значит, химчистка еще закрыта.

«Может, хоть жакет прикроет?..» — подумала Кейти. Сунув руки в рукава, она стала натягивать жакет — и вдруг услышала треск рвущейся материи.

Стоя под деревьями на тротуаре, Кейти рассматривала тщательно отштукатуренный домик с заостренной крышей. И снова пришла к тому же выводу, что и накануне: в Висконсине таких офисов не было.

Но ведь она не в Висконсине… Вполне естественно, что тут все по-другому. И вообще здесь, в южной Калифорнии, нельзя напрягаться, следует быть беспечной и беззаботной. И при этом ловкой.

Перекинув через руку жакет, Кейти взглянула на небольшую табличку в окне — «Торчиер тэлант икстроднри».

Когда она позвонила, затявкали собачки. И вскоре дверь открыл длинноносый мужчина в льняном кремовом костюме.

— Чем могу вам помочь? — Голос у него был на удивление низкий и хриплый.

— Мистер Торчиер, я Кейти Кэри. У нас с вами назначена встреча на девять часов.

Кейти пожала вялую руку мистера Торчиера. Он долго не выпускал ее ладонь. И при этом внимательно разглядывал девушку. Наконец пробормотал:

— Проходите, дорогая, проходите. Друзья зовут меня Торчи.

Через двадцать минут Кейти уже шагала по тротуару с радостной улыбкой на губах. Она чувствовала такой прилив энергии, что казалось, могла бы допрыгать на одной ноге до Тихоокеанской скоростной автострады.

Забравшись в свою «тойоту», Кейти завела мотор и влилась в поток машин. «Интересно, что сказал бы братец Джек, если бы узнал, что я так быстро нашла работу? — подумала она. — Да-да, настоящую работу!»

Остановившись на красный свет, Кейти раскрыла дорожный атлас. Затем, поправив зеркала, посмотрела на новую, уверенную в себе мисс Кэри — в черных очках и бирюзовом шифоновом шарфе.

Теперь она будет жить, глядя на мир сквозь затененные стекла очков. Будет жить в Лос-Анджелесе, в окружении неправдоподобно самоуверенных и могущественных людей, едущих по своим таинственным делам. Но теперь-то и она уверена в своих силах. Да-да, новая Кейти Кэри, более суровая и жесткая, справится с любыми трудностями.