— Приехала, и Кирилл тоже, они там, у машины, с детьми возятся. Соскучились уже по ним, пусть порезвятся.

— Никак помирились? — глаза бабушки заискрились радостью.

Мне было жаль ее расстраивать и поэтому я соврала:

— Да вроде того.

— Я за них рада, они хорошая пара, только вот уж очень настырные оба, но это у них пройдет с возрастом.

Было видно, что эти новости по душе бабушке, так как она вся светилась от счастья, что было довольно редким явлением, когда дело касалось нас.

— Да, наверное. А как у тебя дела? Не замучили тебя еще эти чертята?

— Чертята, это ты верно сказала. Ни минуты покоя с ними нет. Целый день где-то бегают, а к вечеру все такие чумазые, что и теркой их не ототрешь.

— А как Марина? Она не плакала, не просилась домой?

Я села рядом на скамейку, стараясь не подавать вида, что этот вопрос меня очень сильно интересует. Мне не хотелось, чтобы бабушка что-то заподозрила и начала переживать за нас, пусть лучше ничего не знает. Ей и так приходится постоянно сидеть с детьми Ольги, до которых у матери почему-то руки не доходят.

— Что ты, девочка так обрадовалась, что у нее теперь есть новые друзья, что просто расцвела здесь за неделю. Привезла-то ее Оля какую-то задумчивую, дикую почти. А теперь, глянь, не отличишь от наших. Ей заботы не хватало, ласки, хоть тут отдохнул ребенок, — она замолчала, о чем-то задумавшись. — А как там с ее отцом? Нашли, кто убийца?

— Ее отец жив, — пояснила я, ожидая увидеть удивление на лице Евгении Михайловны.

Глаза бабушки и правда округлились.

— Как жив, Оленька же сказала, что его убили? Неужто соврала?

— Нет, она не врала, просто мы все так сначала, думали. Убили не отца, а дядю, они близнецами были, как мы.

Бабушка немного помолчала, задумавшись.

— Ну, надо же, чего только в жизни не случается. И что же, теперь вы ее отцу отвезете?

Я знала, что Оля не сказала бабушке всю правду, скорее всего, не сказала и о матери девочки, может быть, даже и наврала, что у нее матери вовсе нет. Поэтому я пока решила оставить все как есть, незачем лишний раз заставлять волноваться человека.

— Да, скорее всего.

Какая же все-таки у нас замечательная бабушка, все понимает, никогда не задает лишних вопросов, хотя о многом догадывается. Вот и сейчас я прекрасно понимала, что она догадалась о том, что мы опять влипли в какую то историю, но все равно не пристает с расспросами. У меня вот такого терпения нет, я бы просто не выдержала ждать, пока мне расскажут все сами.

Да, воспитание человека многое значит. А воспитание Евгении Михайловны было замечательным. Родители научили ее многому, и все это она пыталась привить нам в детстве, но не все удалось. Бабушка, в отличие от моей родной матери, которую я, впрочем, и видела-то не часто, всегда чувствовала, когда нужно промолчать, а когда что-то ответить, когда подавить в себе желание расспросить о чем-то, а когда нет. Знала бы она, как я ей за это благодарна. С самого детства бабушка была для меня буквально всем, мы с сестрой всегда любили ее намного больше, чем мать, которая нашим воспитанием практически и не занималась. Ее больше волновали свои собственные проблемы, связанные чаще всего с одним из новых ухажеров.

Не изменилась Евгения Михайловна и сейчас. Она все так же была тактичной и культурной, лишь ее виски немного поседели от времени. Глаза же все так же, как и прежде, светились нежностью и любовью.

Наконец появилось веселое семейство. Впереди шла Ольга с улыбающейся Мариной за руку, а за ней следом Кирилл, на плечах которого, весело смеясь, сидели Артур и Лиза.

— Бабушка, бабушка, посмотри, папа приехал, — весело доложила Лизонька, ущипнув при этом Артура и тут же словив от него сдачу. Все засмеялись.

— Вижу милая, вижу, — бабушка смотрела на них и улыбалась, скорее всего, вспоминая свою молодость. — Как дела? Все хорошо? — спросила она у Кирилла и Ольги.

Кирилл поснимал детей с плеч и, потрепав их по головам, отправил играть.

— Все просто отлично, Евгения Михайловна. Скучаю по детям, а так все в порядке.

Ольга только улыбнулась на его слова, но ничего не добавила.

— Так, может, стоит забрать их домой, все-таки с родителями им будет лучше, чем со мной, — немного прищурившись, спросила бабушка.

— Мы бы с удовольствием, но пока не можем. Вы уж извините, что обременяем вас своими проблемами. — Кирилл немного засмущался, чувствуя себя многим обязанным Евгении Михайловне.

— Да что вы, мне не сложно вовсе. Ребятки они хорошие, помогают во всем, не шалят, — я усмехнулась, вспомнив слова бабушки о чертятах. Как же все-таки она любит нас и правнуков, ей бы памятник поставить не мешало.

— Так что же мы тут стоим, вы хоть в дом пройдите, я там пирожков напекла, ваших любимых, с капустой.