Так написал Бернгард Гржимек в предисловии к одной из своих книжек, переведенных на русский язык. Сильные, хорошие слова сильного, хорошего человека.

Уезжали мы из дома на улице Риденберг уже в сумерки. Вороны в саду расправлялись с упавшими грушами. На ночлег в боярышнике устраивались дрозды. Хозяин дома с непокрытой головой вышел нас проводить. «До свидания!» В свете фар блеснул у калитки силуэт бронзового ежа.

Увы, свидание во Франкфурте-на-Майне было последним. В марте 1987 года пришло известие: Гржимек скончался.

Умер он, как и хотел умереть, — без болезней и без агонии. Пошел вечером в цирк. В заключительной части программы выступал дрессировщик. Гржимек вспомнил, наверное, молодость, свои выступления с тиграми на арене. Разволновался. И сердце, стучавшее семьдесят семь лет, этого маленького волнения не выдержало…

Прах замечательного человека покоится в Африке, на краю кратера Нгоронгоро, рядом с могилой сына. Таким было желание Гржимека, высказанное задолго до кончины.

В Мюнхене было у нас свободное воскресенье, и мы решили сделать его туристским. За завтраком в гостинице спросили у сидевшего рядом немца, что чаще всего посещают приезжие в этих местах. Немец отнесся к вопросу серьезно. Достал из портфеля путеводитель.

— Вы, конечно, видели где-нибудь этот снимок? Он не случаен и тут, на обложке. Это в республике самое посещаемое место. Замок отсюда — в часе езды.

В числе других особо посещаемых мест наш сотрапезник назвал городишко Дахау и Хофбрайхауз — «известная всему свету пивная, не посетите — никто не поверит, что были в Мюнхене».

Сколько в ФРГ замков? На этот вопрос ответ получить невозможно, как невозможно сказать, сколько в лесу грибов. «Много, их никто не считал», — отвечает путеводитель.

Замков действительно много. Проезжая над Рейном, их видишь всюду. Постройки кажутся проросшими прямо из камня, естественно продолжают вершины гор и холмов. Все они на виду, и каждая — крепость: отвесные скалы переходят в отвесные стены, рвы, мосты, кованые ворота, башни с бойницами. Феодальное средневековье оставило эти бесчисленные памятники — мрачновато-строгие и величественные. Вечером некоторые из них темнеют строгими силуэтами, другие освещаются прожекторами и от этого кажутся легкими, невесомыми, в третьих светятся окна.

Что сейчас в этих древних, разбросанных по лесам и горам крепостях? Оказалось — музеи, монастыри, винодельни, гостиницы. Есть замки, где и сегодня пахнет дымком каминов, — наследники прежних владельцев либо (если богатые) приезжают сюда с гостями, либо показывают старину любопытным туристам за деньги. Большинство замков — обиталища сов, летучих мышей, голубей и стрижей. Но в последнее время богатые люди поддались моде заводить в замках загородное жилье. Архитектурные фирмы покупают руины, отстраивают, оборудуют их нынешними удобствами и за громадные деньги продают либо очень богатой персоне, либо туристским фирмам, либо кооперативным соискателям престижной недвижимости. Замок Нойшванштайн («Новый лебедь из камня») расположен на самом юге Федеративной Республики, в Баварских Альпах, в четырнадцати километрах от австрийской границы. Король Баварии Людвиг II называл это место «раем на Земле». И можно с ним согласиться. Холмистые предгорья Альп тут повышаются. Вдали виднеются белые шапки вершин, а глянешь в обратную сторону — зелень чистых лугов, озера, островки леса. Бродят коровы и овцы, белеют церквушки, красной мозаикой по зеленому смотрятся черепичные крыши деревенек и городков.

Место для замка выбрано исключительное. Он венчает покрытую лесом скалу, встающую из ущелья. Первая мысль: как это можно было построить? Вторая: а ведь это я уже видел. Где? Ну конечно! В Америке, в «Диснейленде». Когда строили ярмарку развлечений, то, прикидывая, какие из чудес Европы могли бы ее украсить, остановились на этом замке. Там он построен, как и все, в 5/8 натуральной величины и воспринимается как сказочная игрушка.

Но вот он перед нами в натуральных размерах, в окружении гор, водопадов. Облака проплывают ниже его. Главная башня, слегка напоминающая стамбульские минареты, возвышается на семьдесят шесть метров. А вокруг нее причудливые грани башен, крыш, стен, каменных поясов. Все натурально; однако, глядя на замок со стороны, из ущелья, не можешь отделаться от ощущения все той же игрушечности. Постройка выглядит сказочно легкой, нет в ней суровости средневековой крепости.

Замок и не является таковой. Он возведен всего лишь сто лет назад в подражание средневековым рыцарским замкам. И получилась вот такая громадная сказочная игрушка…

Сейчас замок представляет собою богатый музей. Пройдя в тесной толпе туристов по дороге к нему, а потом по восьмидесяти его комнатам, залам, лестницам, переходам, мы записали кучу всяких сведений о строительстве замка, о том, в какую копеечку он влетел королю, сколько лет возводился, какие в нем росписи, сколько в замке свечей, печей, какую еду предпочитал король, какую из комнат больше любил, с кем обручался, но не женился… Спускались вниз мы позади группы нестарых монашек в причудливом одеянии. «Отчего же он не женился?» — вздохнула одна.

В многочисленных киосках, расположенных вдоль сбегающей вниз от замка дороги, продавалось неимоверное количество изображений знаменитой постройки: плакаты, открытки, тарелки, кружки, стаканы, брелоки, шкатулки, книги, буклеты… Самый знаменитый из замков приносит хороший доход.

Дахау… Название городка многих сейчас заставляет вздрогнуть. Оно стоит в ряду с названиями Бухенвальд Освенцим, Майданек. Живущим в Дахау неприятно, что название городка у всех теперь связано с лагерем смерти. На площади, где останавливаются автобусы, немолодой человек сует туристам листки, в которых сказано, что есть тут тоже старинный замок и что люди в Дахау совсем не плохие Листки читают, но идут осматривать не старую крепость, а огороженный бетонным забором участок земли, ставший в 1933 году первым фашистским лагерем смерти.