— Ты удивляешь меня. Твоя мама склонна думать о ней несколько иначе. У нее наблюдаются такие странности! Эти знатные титулованные леди полагают, что им можно вести себя, как им вздумается. Просто беда, что твоя мать ждет ребенка в то время, когда ты особенно нуждаешься в материнской поддержке, — произнес отец.

— Да… Я хочу сказать, что с ее стороны было так мило отпустить тебя ко мне.

— Ну что ты, тут и речи не было. Я и не представляю даже, как твоя мама могла бы не пустить меня сюда. Она совсем не такая женщина. Кроме того, знаешь, десятые роды — это все-таки не первые. Не такая уж большая задача! К сожалению, она будет разочарована, не услышав от меня новостей более обнадеживающих, чем те, которые я привезу. В общем-то я не особенно и надеялся… После трех лет уже трудно было ожидать что-то новое. Э-хе-хе… Какая незадача все-таки! — Фанни уронила голову на грудь и залилась краской стыда. Заметив это, сэр Уильям поспешил добавить: — Только ты не думай, что я упрекаю тебя в чем-нибудь! Конечно, мне хотелось бы, чтобы все вышло по-другому, моя милая, но тут уж ничего не поделаешь… Конечно, это неприятно, что все состояние уплывает в руки какого-то проходимца… Новым графом стал, а? Ни много ни мало! Но он виноват в этом не больше тебя самой. По крайней мере, я не упрекаю ни тебя, ни его. Господи, как это было безответственно со стороны графа подхватить воспаление легких тогда, когда еще не был решен вопрос о наследнике! Неужели он совсем не смотрел в будущее? Впервые сталкиваюсь с таким подходом! — Отец Фанни все больше распалялся, но вовремя заметил это и вспомнил, кого ругает. Извинившись, он сказал: — Сейчас уже нет смысла останавливаться на этом вопросе, конечно. Тебе есть о чем сожалеть, моя милая!.. Твой нынешний статус будет всегда обеспечивать уважение людей, но если бы ты все-таки стала матерью знатного сына, это уважение увеличилось бы просто в сотню раз. Твое блестящее будущее было бы уже решено. Но наследника ты не родила, и теперь будущее уже будет другим. Скажи, Фанни, у тебя уже есть какие-нибудь мысли на этот счет?

Вдова собралась с духом и ответила с достаточной твердостью:

— Да, отец. У меня есть намерение переехать во вдовий дом, который отошел ко мне по завещанию, вместе с Сереной.

Это сообщение застало Уильяма Клейпола врасплох.

— С леди Сереной?!

— Я убеждена, что именно таково было бы желание покойного лорда Спенборо. Ее сейчас нельзя покидать. Я считаю, что это просто мой долг — позаботиться о Серене.

— Позаботиться о Серене?! — вскричал сэр Уильям со смехом. — Интересно было бы на это взглянуть!

Фанни покраснела, но сказала:

— Да, до этого времени, наоборот, она заботилась обо мне, но я ей все-таки мачеха и самая удачная кандидатка на роль ее компаньонки.

Сэр Клейпол обдумал это и неохотно согласился.

Закрывая за собою дверь в малой гостиной, маркиз Ротерхэм произнес:

— Ну, что теперь? Будете умолять или ругаться?

Девушка закусила губу, но сказала:

— Вас все равно не тронет ни то ни другое.

— Это верно. Впрочем, я в полном вашем распоряжении, если вы надумаете продолжить ссору.

— Я не намереваюсь этого делать.

Маркиз улыбнулся.

— Боюсь, вы не сдержите своего слова! Что вы хотите, Серена?

— Я хочу, чтобы вы сели! Иво… что мне делать?

— Ничего.

— Вы же не думаете соглашаться на роль моего опекуна?

— Почему бы и не согласиться?

— Господи, да вы только на минутку задумайтесь! Ведь это превратится в невыносимую пытку! Для нас обоих!

— Я, пожалуй, понимаю, почему вам это кажется невыносимой пыткой, но не могу взять в толк, мне-то от этого какой вред?

— Вы все прекрасно понимаете, потому что вы умный человек. Неужели не ясно, что об этой истории через неделю уже будет болтать весь город?! Мой дядюшка Доррингтон позаботится об этом, будьте покойны. Об этом все будут говорить!.. И смеяться.

— Ого! Это что-то новенькое, Серена! — восхищенно проговорил Ротерхэм. — Кажется, вам всегда было абсолютно наплевать на сплетни.

Серена покраснела и отвернулась.

— Вы ошибаетесь. Во всяком случае, если нас будут видеть вместе, зная, что вы мой опекун… Это же позор!

— Пусть смотрят! Им надоест это зрелище прежде, чем вы снимете траур. А пока пусть любуются. Мне все равно.

— И все будут шептаться за нашими спинами.

— Господи, Серена, обо мне шепчутся уже в течение десятка лет. И кстати, сочинили несколько действительно остроумных историй.

Она посмотрела на него взглядом, полным отчаяния.

— Мой отец давал мне на карманные расходы всего двести пятьдесят фунтов в год! Этого было достаточно мне при его жизни, но теперь-то, черт возьми, как я смогу прожить на такую сумму?!

— Не пытайтесь меня надуть, любезнейшая! На вас записано состояние вашей матери!

— Двести тысяч фунтов, вложенные в государственные процентные бумаги! Весь мой доход составляет менее семисот фунтов. Господи, Иво, отец тратил только на моих верховых лошадей такую сумму.

— Несколько больше. Он тратил тысячу гиней на ту чубарую кобылку, которая исправно катала вас в прошлом сезоне. Но в этом году вам вряд ли придется охотиться!

— В этом году! Нет, конечно. Но… Боже, ведь я буду прозябать на нищенские гроши до конца своих дней! Да? — крикнула Серена. — Что если я решу остаться незамужней?! На этот счет в завещании есть какое-нибудь условие?

— Нет, ни единого. Я специально заглянул в документ, чтобы удостовериться в этом, — ответил Ротерхэм. — Конечно, бумага не до конца продумана, но я полагаю, ваш отец даже теоретически не допускал мысли о том, что этот вопрос может быть поднят.

— Отец сделал все, чтобы я вышла замуж за первого же попавшегося проходимца, который согласится взять меня в жены! — с горечью воскликнула девушка.

— По-моему, вы кое-что упускаете из виду, моя милая.

Серена с подозрением взглянула на него.