Я молча взяла со стола дело и стала его изучать.

Интересная картина получалась. У меня сложилось впечатление, что в квартире, кроме Веры и неизвестного Гоши, был кто-то еще. Третий, неизвестный следствию.

Но все по порядку. На бутылке обнаружены отпечатки пальцев только Верины и Гошины. И в этой самой бутылке следов цианистого калия не было. Цианистый калий был обнаружен только в разбитом фужере. О чем это говорит? Да о том, что яд был насыпан только в фужер. Снотворное было обнаружено в фужере, который стоял на столике.

Это позволяло Жориным коллегам сделать вывод, что Вера действительно заснула. Вот только кто подсыпал снотворное, а кто цианид?

Самое интересное заключалось в том, что отпечатки пальцев на ручке входной двери полностью отсутствовали. Словно, эту дверь перед тем, как бедняге-Гоше отправиться в мир иной, отмыли самым тщательнейшим образом. На уголке журнального столика и на одной из дверных ручек были обнаружены частички талька. Вероятно, преступник воспользовался медицинскими перчатками. Причем новыми.

Лично мне это не только показалось подозрительным, это полностью утвердило мое мнение насчет третьего человека. Вот его-то мы и должны искать. Не сомневаюсь.

Правда, Жора в этом плане был менее оптимистичен, чем я. Он полагал, что сам гость мог удалить отпечатки пальцев. Я не поняла хода его мыслей. Впрочем, кажется, поняла. По-моему, единственное, о чем он сейчас неотступно думал, так это о своем драгоценном отпуске, который так бездарно пропадает. А, может, я просто ехидничаю.

— Жора, мне кажется, что Веру можно отпустить. Смотри: зачем Вере было стирать отпечатки с ручки входной двери? Разве это не странно?

— Странно, Поленька, все странно. Ничего, разберемся.

Отпустить Веру Жора пока не решился.

В этом деле действительно много было странного.

— Леша, — обратился Жора к одному из своих коллег, — надо обойти все фотоателье, близлежащие в первую очередь. Надо найти копию квитанции. И тогда мы узнаем адрес, по которому проживал этот самый Гоша. Тезка мой, наверное.

Дело в том, что при осмотре одежды погибшего в кармане его брюк в бумажнике была найдена его фотография. Такие на паспорт делают. На обратной стороне фотографии карандашом написано: Лукьянов.

Это уже кое-что. Когда знаешь, кого убили, то проще выяснить: за что.

— Ты, Андрей, отправь запрос в паспортный стол: пусть дадут адреса всех Лукьяновых Георгиев. И оставайся на телефоне: может быть кто-то этого Господина узнал, когда смотрел утренний выпуск новостей, и позвонит в отделение.

Мы с Полиной поедем в дом Веры и еще раз тщательно опросим всех соседей. Может быть, вспомнят что-нибудь такое, что упустили сначала из виду.

Мне Жорино предложение понравилось. Я и сама полагала, что неплохо было бы заняться поисками третьего лица. Соседи в таком вопросе смогут оказать неоценимую помощь.

— В час дня встречаемся в отделении и подводим итоги, — закончил Жора свою мысль.

Мы уселись с Овсянниковым в мой старенький «Ниссан» и отправились в дом, где проживала Вера Елушкина.

Правда, Жора был не против по дороге завернуть еще куда-нибудь. Ко мне, например, чтобы кофе попить. Знаем мы горячую Жорину любовь к кофе. Просто он слишком по мне соскучился и вот теперь готов воспользоваться любым подходящим случаем, чтобы затащить меня в постель.

Мое предположение тут же подтвердилось, стоило мне только сказать, что нет никакой необходимости ехать пить кофе ко мне. Это можно сделать где угодно по дороге. С моей точки зрения случай был вовсе неподходящий. Об этом я и сказала своему бывшему мужу, не слишком заботясь о том, насколько вежливо прозвучал мой отказ.

Овсянников глубоко вздохнул. Столько разочарования было в этом многозначительном вздохе, что я невольно усмехнулась:

— Ты, наверное, никогда не переменишься.

— Нет, — грустно сказал мой бывший муж, — разве только когда состарюсь окончательно. Но до этого мне, слава Богу, еще далеко.

Из Вериных соседей почти никого не оказалось дома. Все были на работе, кроме нескольких пожилых женщин и ребят не старше восемнадцати. Но те, как говорится, ни сном, ни духом. Ничего не видели и не слышали. В этот момент находились дома и мирно смотрели телевизор. Было жаль времени, потраченного на эти бесполезные опросы. Однако, это совершенно необходимо. Но нам все же повезло, я считаю. Этажом выше Вериной квартиры живет одна девчушка, этакая герл, не обремененная комплексами, продукт современности.

Девушка открыла дверь и воззрилась на нас с Овсянниковым, двигая без устали челюстями. Судя по запаху, эта птичка предпочитала «Орбит», хотя кто ее знает. Лоскутик, который и на набедренную повязку не тянул, у девочки, видимо, считался шортами. По бокам разрезы по самое «не хочу», короткий, едва прикрывающий еще несформировавшуюся грудь топик. На голове поверх шапочки, изготовленной, если не ошибаюсь, из капронового чулка, наушники. Из этой самой шапочки, «оборудованной» дырками, торчали во все стороны разноцветные пряди волос. На невинной мордашке боевой раскрас а ля Клеопатра.