– Что? Что такое?

– Нет, нет, ничего страшного. Просто тот, кто Вас заменит... Понимаете, он помешан на этикете и владении хорошими манерами.

– Но это же не проблема, - воскликнула Полная дама.

– Как сказать, мадмуазель. Он может устроить прямо у входа каждому гриффиндорцу урок хороших манер.

– Ох, да пускай устраивает, - отмахнулась дама. Драко подавился воздухом и закашлялся, скрывая смех.

– Тогда у нас последняя просьба, мадмуазель.

– Все что угодно, молодые люди.

– Не говорите никому про нас, пожалуйста, - умоляюще взглянул Адриан на Полную даму.

– Никогда и никому, - приложила руку к груди Полная дама и добавила через секунду.
– И другим скажу, чтоб молчали, а то никогда не получат такого же подарка.

– Спасибо, мадмуазель, - поклонился Адриан.

– Пожалуйста, мой мальчик. Я всегда буду рада Вас видеть. Надо же в Слизерине такие воспитанные молодые люди, - бормотала Полная дама в спину удаляющимся юношам. Завернув за угол, подальше от портрета дамы, Драко сполз по стене, зажимая рот руками, чтобы его не услышали.

– Ну, ты даешь!
– сквозь смех произнес Драко.

– Пошли, - усмехнулся Адриан.

На третьем этаже группа семикурсников уже вводила в курс проделки Чарльза Андерса. Адриан, подойдя к картине, поднял палочку, и, чертя руны, произнес:

– Геверо ардо никсиус могло!

– Адриан!
– ошеломленно воскликнул Чарльз.

– Извини, дед. Но за свои поступки надо отвечать. В двенадцать часов ты заменишь Полную даму и будешь на ее месте до двенадцати ночи и не сможешь уйти, пока время не истечет.

– Как ты мог!

– А ты?
– парировал Демиан.

– Садисты!

– Ээээ, поаккуратнее со словами. Не устраивал бы такого подъема, не мучался бы так. Смог бы в любую минуту оттуда смыться. А так, извини, придется там посидеть.

– Изверги!

– ДЕД!

– Да понял я все. Одно радует, хоть шутку вашу проверну с полной отдачей. Но я Вам припомню.

– Дед, на каждую твою, будешь получать нашу, - усмехнулся Адриан.

– Но как ты мог!

– Легко, - ехидно сказал Адриан. Улыбки остальных были не менее ехидными.
– Пока дед, до ночи не увидимся. Ждем твоего отчета о проделанной работе.

Семикурсники скрылись. Чарльз вздохнул, такого от своих мальчиков он не ожидал. Да, похоже, утром он переборщил. Надо платить. Чарльз начал строить планы, как и что он сегодня сделает с гриффиндорцами. С каждой секундой его улыбка становилось все шире и все ехиднее.

– Эти ведь нажалуются, - вздохнул Гойл.

– Не смогут, - усмехнулся Адриан.

– Почему?
– спросила Милли.

– Заклинание не позволит. Оно довольно интересное. Оно крепит портрет и не позволяет все, кто с ним общается в месте прикрепления никому ничего сказать, пока действие не кончится.

– Ну и ну, - протянул Блейз - Что-то мне стало гриффов жалко.

– Пошли за остальными. Мы тут решили сегодня в Большом зале появляться только всем курсом вместе, - усмехнулась Панси.

– А что, идея неплохая. Пусть голову поломают, - Драко оглядел всех заговорщиков.
– Ну, пошли?

– Да, пошли.

Занятия проходили в обычном режиме. И все было бы как всегда, если бы не странное поведение студентов Слизерина. На всех уроках слизеринцы поступали совершенно одинаково: садились парами на все ряды через парту, так что остальным приходилось садиться между ними. Особенно бесила такая ситуация гриффиндорцев. Но ни на какие выпады с их стороны слизеринцы не реагировали, словно гриффиндорцев в природе не существовало. Слизеринцы держались изо всех сил, чтобы следовать плану. Получив от семикурсников четкие правила поведения в этот день, а также заверения, что после двенадцати ночи они получат полный отчет, слизеринцы четко следовали плану.

После двенадцати часов гриффиндорцы стали какими-то растерянными. К обеду половина девушек факультета были с красными глазами. К ужину Гриффиндор гудел. Но получить объяснения от студентов факультета не смог ни декан, ни кто-то из профессоров - объяснить, что происходит с факультетом, никто не мог: ни обычные студенты, ни старосты. Все чаще они бросали взгляды на игнорирующий их факультет. А те, довольные собой и жизнью, словно ничего не замечали.

– Это точно они, - шипел Рон Уизли.

– Конечно, они, - вторила Джинни.

– Они еще получат, - то и дело раздавалось с гриффиндорского стола. Слизерин продолжал игнорировать

В девять часов вечера студенты Гриффиндора сидели в своей гостиной и не высовывали носа, встретится с «чокнутым» господином никто не хотел. Желание у всех было одно: забыть сегодняшний день, как страшный сон. Девушки выучили, наверное, все вариации книксена, которые только есть на свете. Молодые люди превратились в первоклассных кавалеров, способных своим умением перещеголять даже мушкетеров Людовика четырнадцатого. Рона Уизли трясло от одного упоминания этого чокнутого господина, заменившего Полную даму на сегодняшний день. Вспоминать, как третировал его портрет почти перед всеми гриффиндорцами, он не хотел. Одна фраза чего стоила: " Уважаемый сударь, не соблаговолите ли Вы, выслушав сказанный мною пароль, звучащий на данный момент как «Мандрагора», пропустить меня, нижайше просящего Вас, в гостиную факультета Гриффиндор». Сколько раз за вечер он повторил эту фразу, он уже не помнил, но запомнил ее навсегда. Казалось, что господин просто решил, что Рон Уизли ему не нравится. Досталось и Джинни, и Гермионе. Муштровал он их с каким-то маниакальным удовольствием. Могло показаться, что он им за что-то мстит. Но ведь так не могло быть? Гермиона никак не могла прийти к решению. А Чарльз Андерс повеселился на славу. Он даже забыл, что Адриан его обездвижил на этот портрет. Вспомнил только после девяти вечера, когда все затихло, и ни один гриффиндорец не вышел нарушить правила Хогвартса.