– И показала нам, где живет этот Мишка, – добавил мужчина.

– Кстати, Оля, познакомься, это Валерий Александрович Парамонов, – проговорила Полина, почему-то покраснев при этом.

– Очень приятно, – ответила я, думая, что Жоре Овсянникову теперь надолго будет отказано в милостях…

Тут как раз подъехала милиция и скорая помощь, Виктора и Иру увезли…

– Ну что, поедем? – обратился к нам Парамонов. – Я договорился, чтобы сегодня никого из нас не трогали, а завтра все-таки придется ехать в милицию давать показания.

После того, чего мне удалось избежать, процедура дачи показаний вовсе не казалась мне кошмаром.

– Нужно, наверное, Мишку дождаться, – неуверенно проговорила я. – Все-таки мы ему дверь сломали.

– Ничего, я сейчас позвоню – ему новую дверь поставят, – пообещал Парамонов, доставая свою трубку.

– Он что у тебя – господь бог? – шепнула я Полине.

– Круче! – улыбнулась та.

Я посмотрела на сияющие глаза сестры и невольно позавидовала ей.

– Кстати, – сказала вдруг Полина. – Я разговаривала с Кириллом, он готов все забыть. Более того, он почти готов начать все сначала. И даже еще больше скажу – он тебя любит!

– Да ты что, Поля? – не веря своим ушам, проговорила я. – Это он сам так сказал?

– Господи, ну конечно же, сам!

– Ох, мне надо подумать…

– Да что тут думать? – закипятилась сестра. – Нужно мириться, сходиться и жить нормально! Хватит ерундой страдать!

В этот момент как раз вернулся с работы Мишка, которому тут же была объяснена ситуация с дверью. Парамонов пообещал, что дверь будет готова уже завтра к обеду, причем одной из лучших фирм города, и Мишка успокоился.

– Поехали ко мне, – предложила я, выходя из дома. – выпьем за знакомство!

Мы с Полиной пришли в дом Мирошниковых через неделю после смерти Виктора. Я, честно говоря, побаивалась туда идти, но Полина настаивала на том, что нам нужно получить гонорар.

Я боялась, как бы мы вместо гонорара не получили по башке от Светланы Алексеевны, которая, наверное, проклинает тот день и час, когда наняла нас. Но Валерий Александрович сказал, что Светлана Алексеевна готова нас принять, что она, конечно, очень страдает, но зла на нас не держит.

Она встретила нас, одетая во все черное, что делало ее более строгой. Проводив нас в гостиную, она села в кресло, а нам предложила устроиться на диване.

– Сейчас принесут кофе, – тихо сказала она.

– Да что вы, зачем… – начала было отказываться я, но Полина пихнула меня ногой.

– Девочки, – заговорила Мирошникова, когда кофе был принесен, своим обычным слегка высокопарным стилем. – Конечно, то, что произошло, ужасно. И я ждала не этого от расследования. Вернее, не так, – поправилась она. – Я никак не думала, что результат окажется таковым. Он явился для меня шоком. Но я должна признать, что истину вы открыли. И какой бы неприятной для меня она ни была, я вам благодарна. И… – она достала из кошелька две пачки денег и протянула нам, – я считаю, что вы это заслужили. Здесь поровну.

– Спасибо, в один голос сказали мы, убирая деньги в сумки.

Некоторое время мы помолчали.

– А как Наташа? – решилась спросить я.

– Наташа гораздо легче меня переносит смерть Вити, – сказала Светлана Алексеевна. – К тому же у нее радость – вернулся Геннадий. Оказывается, он задолжал крупную сумму и ездил в другой город к приятелю занять у него.

– Чем же он будет отдавать? – усмехнулась Полина.

– Не волнуйтесь, за него уже расплатилась Наташа, – Светлана Алексеевна как-то вымученно улыбнулась. – Что ж, это ее дело. Так что скоро у нас свадьба. К тому же, как выяснилось, Наташа беременна.

– Ну вот, вам будет чем заняться в ближайшее время, – стараясь подбодрить ее, сказала я.

– Да, я себя тоже этим утешаю. Только… Оленька, как там насчет сеансов? Вы не передумали?

– Ну что вы, Светлана Алексеевна! В любое время!

– Тогда я позвоню?

– Конечно.

На этом мы посчитали визит исчерпанным и попрощались с Мирошниковой. Выйдя на улицу, я вздохнула.

– Чего ты? – удивилась Полина.

– Да… Это значит, работа будет.

– Так это значит, что и деньги будут!

– Да… Но все равно неохота.

– Ох, и мне в спорткомплекс завтра, – вздохнула и Полина.

– Ну, ты же у нас труженица!

– Да все равно, знаешь, хочется отдохнуть.

– Да, – подтвердила я, и мы хором произнесли:

– Мы слишком много работаем!