— А Жора этот тоже Полину бросил? — ярости в голосе дедушки все равно не убавилось. Переживает за «своих» внучек. Мне показалось, скажи я сейчас, что Жора бросил Полину, дедушка разорвал бы его на части.

— Нет, дедушка, — засмеялась я. — На сей раз наоборот — Полина выгнала Жору взашей.

Смеялся теперь и дедушка своим обычным раскатистым смехом, который я помнила с детства.

— Вот так Полина! Вот так молодец! Это в ее характере! И как же это случилось? — продолжая смеяться, осведомился дедушка.

— Как говорит Полина, они не сошлись по жизненным принципам и убеждениям, — хихикнула я и дедушка, наверное, понял, по каким таким убеждениям неведомый ему Жора не сошелся с его «внучкой».

Мы вместе смеялись в трубку еще пару минут.

— Знаешь, дедушка, мы с Полиной иногда занимаемся расследованиями, — сказала я сквозь смех и слезы, уже навернувшиеся мне на глаза от громкого смеха.

— Какими-такими расследованиями, Оленька? — в голосе дедушки послышалось нескрываемое удивление. — Вы стали частными детективами?

— Да нет, так просто. Когда кто-то из знакомых просит… Ну, иногда за деньги, — призналась я. — Вот сейчас, например, пропали наши фамильные драгоценности. Мы с Полиной это расследуем, — уже высказавшись, я подумала, что зря это сделала. Опять Полина меня ругать будет за то, что все рассказываю всем, кому ни попадя. Но, ведь дедушка-Лева — это не кто-нибудь, он же свой человек, он же нас с Полиной с самого детства знает. Так что не должна она меня ругать.

— И что, разные дела попадаются?

— Ага. Очень.

— Ну-ка, Оленька, расскажи, что у вас там пропало? Уж не те ли это драгоценности, которые хранила ваша бабушка?

— Конечно, у нас других нет. Обидно все их потерять, — что-то жалость на меня нашла. Сейчас опять начну реветь. Жалко же драгоценности, все-таки.

— И медальон тот пропал? — интерес дедушки не угасал к нашим с Полиной расследованиям.

— Какой медальон? — что-то не припомню я никаких медальонов.

— Ну, тот, которым ваша бабушка всегда гордилась, говорила, что кто-то очень важный ей его подарил. Не помнишь?

Да, припоминаю, было что-то такое. Какую-то вещицу бабушка всегда очень бережно доставала из сундучка, разворачивала осторожно тряпицу и на свет показывался медальон в форме какого-то диковинного растения, цветок — не цветок, что-то непонятное, но очень красивое.

— Наверное и он пропал, если лежал вместе с остальным золотом у Ираиды Сергеевны, — немного подумав, сказала я.

— Бабушка, по-моему, отдала его нам с Полиной.

— Вот жалость какая! — искренне огорчился дедушка Лева. — Вот уж поди Евгения Михайловна переживает! Это ж такая ценность для нее!

— Да… — уныло подтвердила я. — Переживает… А уж как я, дедушка, переживаю, как я переживаю! — я уже готова была расплакаться от жалости к самой себе и шмыгнула носом.

— Да, Оленька, все это очень печально. Ты передай, пожалуйста, Евгении Михайловне, что я обязательно ее навещу в ближайшее время. Ты знаешь, меня несколько лет не было в Тарасове, и связаться не мог, вот и не знаю о вас ничего. А у вас тут, оказывается, такие дела творятся!

— Угу… — снова подтвердила я, начиная клевать носом.

— Ну ладно, Оленька, не буду тебя больше отвлекать. Спасибо, что нашла время поговорить со мной. Очень рад был тебя услышать. Ты, наверное, кушать собиралась? — как это дедушка догадался? Хотя ничего удивительного в этом нет: в детстве он только по тону моего голоса или по выражению лица мог понять, что я собираюсь делать или чего хочу. — Приятного аппетита тебе, Оленька, и до скорой встречи.

— До свидания, дедушка Лева, — не успела я договорить последнее слово, как услышала короткие гудки.

Наверное, я все-таки не очень вежливо с ним говорила, и он это почувствовал. Ой, вот неудобно-то как! Нужно будет непременно перед ним извиниться. Но только не сейчас, конечно. А сейчас… Я же определенно собиралась сейчас заняться чем-то важным, но вот чем?

Из кухни до меня донеслись какие-то вкусные запахи. Я потянула носом, тут же вспомнила о намеченных на ближайшее время перспективах и, схватив фужеры, помчалась их намывать, предчувствуя вкусно приготовленный Дрюней обед.

Дрюня приготовил яичницу с беконом, бутерброды со шпротами, салат, вытащил на стол фрукты, красиво их разложил. Затем водрузил на стол бутылку с вином, а я — фужеры, и мы начали заново наше торжество. По поводу чего оно было, никто сказать не смог бы. Да и не надо. Просто встреча старых друзей.