Вот выдержки из дневника королевы Виктории, в которых она описывает день коронации — уникальная возможность посмотреть на ситуацию изнутри, глазами самого главного участника. Правда, девятнадцатилетняя королева уделяет куда больше внимания тому, что было до и после самой церемонии, чем самой коронации, но её можно понять — это был самый главный день в её жизни, дневник она писала для себя, и ей хотелось запомнить как можно больше живых подробностей. А сама коронация… Что ж, она отточена веками, всем всё известно, поэтому спокойно можно написать «было много разного».

«Я проснулась в четыре утра от выстрелов пушек в Парке и уже не могла заснуть. Шумели люди, оркестры и т. д. Встала я в семь, чувствуя себя бодрой. Парк представлял собой любопытное зрелище: множество людей вплоть до самой Конститьюшн-хилл, везде были солдаты, музыканты и т. д. Я оделась, легко позавтракав перед этим, и потом ещё раз немного позже. В половину десятого я вышла в другую комнату, одетая в костюм для Палаты лордов.

В десять вместе с герцогиней Сазерлендской и лордом Альбемарлем мы сели в государственную карету и двинулись в путь… День был чудесный, везде были огромные толпы — я никогда раньше не видела такого. Их доброжелательность и проявления верности превосходили всё, что только можно представить, и я не могу выразить, как гордилась тем, что я королева такого народа.

Временами я боялась, что напор толпы окажется таким сильным, что кого-нибудь раздавят. Под оглушающие приветствия мы доехали до аббатства вскоре после половины двенадцатого. Я прошла в комнату для облачения, которая находится довольно близко к входу, и там уже находились восемь дам, которые должны были нести мой шлейф — леди Каролина Леннокс, леди Аделаида Паже, леди Мэри Тальбот, леди Фанни Каупер, леди Вильгельмина Стенхоуп, леди Анна Фицуильям, леди Мэри Гримстон и леди Луиза Дженкинсон. Одеты они были одинаково и очень нарядно, в белый атлас и серебряную парчу. На головах у них были венки из серебряных колосьев, сзади волосы были украшены венчиками из мелких розовых роз, и розовыми же розами были украшены их платья.

После того как на меня надели мантию и юные леди подхватили её должным образом, а лорд Канингем взялся за её конец, я покинула комнату, и всё началось… Зрелище было потрясающим, с одной стороны прекрасные пэрессы в своих одеяниях, с другой стороны — пэры. Мои юные леди всё время были рядом со мной и помогали, если я в чём-нибудь нуждалась. Епископ Дурхэмский стоял рядом со мной, но, как сказал мне лорд Мельбурн, он отличался редкостной бестолковостью и ни разу не смог подсказать мне, что же будет происходить в следующий момент.

Когда заиграл гимн, я проследовала в часовню Святого Эдуарда, маленькое тёмное место сразу за алтарём, где мои дамы сняли с меня платье и верхнее платье тёмнокрасного цвета, и облачили в платье (тунику) из золотой парчи. Его надели поверх особого, не пышного платья из белого льна с кружевной отделкой. Также я сняла бриллиантовую диадему и с непокрытой головой направилась в аббатство. Там меня усадили на трон Святого Эдуарда, а лорд великий камергер надел на меня далматику.

Затем было много разного. И в самом конце на голову мне возложили корону. Это, должная признаться, был самый прекрасный, впечатляющий момент. И в то же мгновение все пэры и их супруги возложили на себя свои короны.

Восшествие на престол и принесение присяги — сначала подошли епископы, потом мои дядья, а затем пэры, по порядку. Всё было очень хорошо.

Бедный старый лорд Ролл о, которому восемьдесят два года и который совсем немощен, упал и скатился вниз, попытавшись подняться по ступенькам, но, по меньшей мере, не пострадал. Когда же он снова попытался взойти, я встала и подошла к краю, чтобы он снова не упал…

Это красивая церемония. Сначала все притрагиваются к короне, а затем целуют мне руку.

После этого я сошла с трона, сняла корону и приняла причастие. Потом снова надела корону и взошла на трон, опираясь на руку лорда Мельбурна. Когда заиграли гимн, я спустилась с трона и прошла в часовню Святого Эдуарда в сопровождении своих дам и лорда Виллоуби. Там я сняла далматику, тунику и надела пурпурное бархатное платье и мантию, а затем вернулась на трон, опираясь на руку лорда Мельбурна.

Потом я снова сошла с трона и в сопровождении всех пэров, моих дам, пажей, с регалиями в руках направилась в часовню Святого Эдуарда. Пока процессия выстраивалась, я снова надела свою корону (которую снимала на несколько минут), взяла державу в левую руку, а скипетр в правую, и мы прошествовали через всё аббатство, приветствуемые радостными возгласами, в ту первую комнату для облачения. Там были герцогиня Глостерская, мама и герцогиня Кембриджская со своими дамами. И там мы все ждали по меньшей мере час, со всеми моими дамами.

Архиепископ (самым неловким образом) надел мне кольцо не на тот палец, и в результате я снимала его с большим трудом — в конце концов, это удалось, но мне было очень больно.

Около половины пятого я снова поднялась в карету, с короной на голове и скипетром и державой в руках, и мы проделали тот же путь, но обратно. Толпы стали ещё больше, если только это возможно. Бурный восторг, любовь и верность были очень трогательными, и я всегда буду помнить этот день как ЛУЧШИЙ в моей жизни! Я прибыла домой вскоре после шести и даже не чувствовала себя уставшей. В восемь мы ужинали.