Корнуэлл Бернард
Шрифт:
Только Шарп наладил с белоручкой некое подобие дружбы, но даже он был не в состоянии вбить в башку Мариотта простые солдатские истины.
— Я сбегу! Ей-богу, сбегу! — оканчивалась первая неделя их пребывания в лагере, и Мариотту доставалось.
— Не глупи! — командирские нотки в голосе Шарпа заставили Мариотта изумлённо поднять брови, — Бежать отсюда некуда!
— Нельзя так обращаться с людьми!
Вечером Шарп пересказал разговор Харперу. Весть о намерении Мариотта дать дёру не произвела на ирландца впечатления:
— А как насчет нас?
— Нас?
— Чёрт с ним, с Мариоттом, нам-то уж сам Бог велел убираться отсюда?
— Ну, мы выяснили, где ублюдки спрятали второй батальон, но понятия не имеем, зачем его спрятали.
Если лагерь создан, чтоб обдирать, как липки, рекрутов, на кой чёрт их тогда тренировать с таким ожесточением?
— Надо делать ноги, пока ещё есть возможность. — упрямился ирландец.
— Дай мне неделю, Патрик. Одну неделю.
Здоровяк поразмыслил и кивнул:
— С условием.
— Каким?
Харпер расплылся в широкой улыбке:
— Когда всё кончится, я вернусь сюда на денёк полковым старшиной. И на часок уединюсь со скотиной Линчем.
— Замётано. — рассмеялся Шарп.
Темнеющее небо пометила галочка стаи диких гусей. Птицы летели на восток, навстречу завтрашнему рассвету.
Шарп дал слово и получил неделю, на то, чтобы докопаться, зачем второй батальон Южно-Эссекского полка укрыли в далёком, забытом, сыром лагере Фаулнис.
Глава 8
— Повтори, грязь!
Харпер, бессмысленно пялясь поверх кивера сержанта Линча, выпалил то, что выпаливал на каждом построении:
— Боже, спаси короля!
— Ещё раз, грязь!
Восемь дней сержант Линч командовал взводом. Восемь дней он не мог придраться к Харперу. Тысячу раз — к Мариотту, и ни разу — к Харперу. В конце концов, сержант утешил себя выводом, что Харпер — старательный дурак. Так он и доложил Гирдвуду: «Мускулов много, сэр, а умишком Бог обидел. Но он — парень исполнительный. Хлопот с ним не будет, сэр.».
— Ещё раз, грязь!
— Боже, спаси короля!
Прекрасное выдалось утро. Солнышко подсушило слякоть, морской бриз щекотал обоняние горьким ароматом водорослей. Сержант Линч с гримасой недовольства на кукольном личике, оставил Харпера в покое и зычно приказал:
— Грязь! Снять подворотнички!
Приказ выполнили охотно. Было невыразимым блаженством избавиться от твёрдых, надоевших до чёртиков кожаных ошейников. Подворотнички передали правофланговому, и тот вручил их капралу.
Сержант Линч с отвращением объявил:
— Грязь! Сегодня будете работать. Копать. Смотрите у меня! Кто вздумает отлынивать, очень об этом пожалеет! Ясно?
Муштра, при которой малейший промах рекрута бросался в глаза и немедленно наказывался, нравилась сержанту гораздо больше нудных обязанностей надсмотрщика при землекопах.
— Налево! Шагом марш!
Им выдали грабли, ломы и лопаты. Шарп предположил, что их пошлют рыть дренажные рвы, но сержант Линч повёл рекрутов по насыпной дороге к мосту.
Сержант и оба капрала были вооружены мушкетами. Если рассматривать Фаулнис, как тюрьму, а не как обычный учебный лагерь, мера вполне оправданная. Заключённых, выводимых на работы вне узилища, надо стеречь. И выход из тюрьмы тоже, думал Шарп, дивясь усиленной охране деревянного моста. Там несли стражу полтора десятка солдат под началом (судя по привязанной у караулки лошади) офицера.
Сержант Линч вёл взвод тем же путём, которым новобранцы добирались в Фаулнис, проплюхали через брод и свернули вправо, на узкую тропку к дому сэра Генри Симмерсона, единственного человека в этой части Эссекса, который мог опознать Шарпа. Стрелку было не по себе, ибо каждый шаг к украшенной флюгером-Орлом усадьбе увеличивал опасность разоблачения.
Крашеные рамы дома слепили белизной. Идущая перед зданием терраса отлого спускалась к просторной стриженой лужайке, обрывистый край которой был укреплён от осыпания кирпичной стеной. У подножия кладки вяло струил свои воды заросший камышом и илом ручей.
Сержант Линч остановился у края тростниковых зарослей:
— Значит, так, грязь!
Сержант не орал, как обычно; говорил спокойно, видимо, боясь потревожить благородных обитателей усадьбы.
— Ваша задача — прочистить ручей. Оттуда… — он указал на угол опорной стенки, — …и до вешки.