Шрифт:
* * *
Кто играет в кошки-мышки, А иные — мышки-кошки, И… бывает забывают, Что игра, что понарошке. И от этого порою Так выходит за игрою С умыслом иль по оплошке: Начинают в кошки-мышки, А в финале — мышки-кошки!.. 1995 * * *
Что так ветрено стало Года сквозняком. Далеко-далеко, Кто знаком — не знаком. Вместе были вчера, Как добраться до них? Сквозь завалы добра И понятий чужих? Гаснет ветер вдали, Разрывается нить, Если б вдруг не смогли Мы друг друга любить… Наша жизнь — пустяк, Наша чаша одна. Этот горький сквозняк Иссушает до дна! 1989 * * *
Боже ты правый! Травы — отравы, Реки — калеки, Сады — без воды, Где ж это видано: Скотина без выгона, Россия без еды! 1989 * * *
Мы все России не нужны, Она нам долгий век кукует, Но не хотят ее сыны Судьбу убогую такую. Быть может, нам она нужна, Не то, зачем мы тут нищаем, И подперев ее плечами, В иные верим времена? Не доживем до них, а все ж Нам без нее не сладок сахар, И каждый, как бывалый знахарь, Да на сквозняк рецепт похож. Ведет необъяснимо нас Азарт рисковый рудознатца, Слепая вера: ни на час С любимыми не расставаться!.. 1993 * * *
Все листья опали опять, И все родники уже вытекли, О, если бы только понять, Что держит нас в этой обители. Монашеским супом сыты В своей вероломной усталости, Какие предъявим висты На первом свидании старости. Из серого снова потоп, Все небо обложено тучами, На метод ошибок и проб Одна только жизнь отпущена. Зачем еще медлить и ждать?.. Мы тут и статисты и зрители… О, если бы только понять, Что держит нас в этой обители… 1994 * * *
Бася, вот твои глаза Это же Серебрякова! Но тебя я вижу снова Лики словно образа! Это Вика — вот овал, На пороге и улыбка, Хоть размыто все и зыбко, Сколько я про вас узнал… И светло, и так щемит… Отчего же — непонятно, Будто я иду обратно, Обхожу картины щит. А с обратной стороны Только грубый холст распятый, И никто за ним не спрятан! В чем же тайна глубины? На нарочности такой, На зажатом сером поле По ее счастливой воле Радость пополам с тоской. Не прожито без следа Ни полшага, нам на милость Вся судьба тут уместилась И осталась навсегда. 1993 * * *
Исход
* * *
На обрыве у Протвы Сзади Храма Вознесенья, В дебрях девственной травы Были сладкие мгновенья. Полустертые слова На надгробьях средь бурьяна Неразборчивы и пьяно Пробормотаны сперва. И так хочется стереть Зелень мха, чтоб прояснилось, Как жилось и что им снилось, Каково им будет впредь. Может я, пройдя свой век, Здесь лежу совсем забытый, Но по прихоти орбиты Вновь живу, как человек. И уж если не других, То себя спасти хотя бы, Мы беспамятны и слабы В достижениях своих. И кому они нужны, Если сердце позабыто, А судьбе не надо мыта, Бог — кормилиц Сатаны. Беззаботно режет шмель Мармеладные настои, Не за тридевять земель, Мы в самих себе изгои… 1996 * * *
Не в суе-в час нежданный, роковой Я восклицаю это: «Боже мой!» Неведомой ко мне пришло дорогой, Минуя все запреты прошлых лет То, без чего, Быть может, правды нет, И жизнь вся становится убогой. Языческий ли это ритуал, Христос — заступник, заживо распятый, Кого я — Магомета, Будду звал? Бог — Бог един, и от меня он спрятан. Я не горжусь ущербностью своей, А может, не ущербностью, кто знает, Но мой вопрос сегодня всех важней; Как Бог во мне внезапно возникает?.. И почему — всегда зову его, «О, Боже! Жду я знака твоего!».. 1996 * * *
Был пьян ли Бахус на работе И с кем он распивал вино? Лишь истина — никто не против, Ведь было все давным давно! А кто намеренно и долго Подогревает интерес: По службе иль по зову долга В поэта выстрелил Дантес?!. Ну, кто подглядывает в щели И щурится сквозь толщу лет? Быть может, миру в самом деле Важнее сплетня, чем предмет!?. И чтобы низменные души Потешить, смотрим в щелку вспять, Безжалостно святое рушим, Мешая богам распивать! 1995