Я спросил Палёную:

— Похоже, некоторые из этих парней не являются настоящими солдатами.

На одних форма плохо сидела, у других лица были побриты не так чисто, как положено.

— Ты прав. Хорошая уловка. Если бы Седлающая Ветер была здесь, думаю, она узнала бы людей из частного патруля с Холма.

Если это было правдой, то Белинда могла вляпаться по собственной воле в ещё большую кучу какашек.

Эти люди могут объявить войну, если она будет дёргать их за усы. Но такая перспектива не заставит её остановиться и задуматься ни на мгновение, даже трезвую. Она всю свою жизнь жила под прицелом.

— Это может плохо кончиться.

— Да. Я пойду вниз к Дину. Проведём инвентаризацию, для планирования наших возможностей на случай осады.

— Жаль, у меня нет арбалета. Я мог бы снять этих парней.

— Ты что, серьёзно?

Конечно, нет.

— Им тоже будет не сложно подобраться сзади и поджечь дом.

— Палёная, я пошутил.

— Не делай при этом такое серьёзное лицо.

Она потопала вниз.

Даже такой умнице, как она, было сложно разобраться во всех аспектах человеческого юмора.

Естественно, не только одна она не понимала меня.

Я переставил свой небольшой стол, чтобы пристроить свою задницу на то время, пока буду наблюдать, как трудятся люди короля.

Эти ребята даже не сравнятся с обычными солдатами, не говоря уже о морских пехотинцах, но, несмотря на это, они даже умудрялись сдерживать ужасающую, пьяную, рвущуюся в бой Торнаду, не давая добраться до двери моего дома, не применяя при этом физических мер воздействия.

Эти парни, может, и боятся драться, но они ловко умели общаться с населением.

Это добавляло мне оптимизма.

Кто-нибудь придёт и испортит им всё настроение.

На улице появилась Кара. В этот раз она почему-то оседлала большую грязную метлу. На ней была чёрная одежда, которая не вибрировала при полёте, но она пренебрегла традиционным остроконечным колпаком.

Я настежь открыл окно.

Она спикировала вниз, на её лице царило выражение подросткового озорства. Затем резко развернулась, зависла, дёрнула за усы старшего сержанта, проскользнула в полёте по земле и стянула модную шляпу с их командира.

К ней, в попытке схватить, потянулись руки. Она рванула резко вверх. Шляпа, несомая ветром, медленно начала планировать вниз. Кара сначала последовала за ней, но остановилась на уровне моего окна. Она прижалась к ручке своей метлы и рванула вперёд в комнату.

Прошла совсем вплотную, но невредимой.

— Было забавно, — рассмеялась она. Я в первый раз услышал от неё такие слова. Она была совершенно счастлива и абсолютно спокойна. Спрыгнув со своей метлы, она бросилась ко мне в руки.

— Ты это видел, заметил выражение их лиц?

На мгновение мне привиделось лицо рыжульки. Я испытывал чувство вины и муки, когда отсутствовал источник, побуждающий к правильным поступкам.

Искренняя радость Кары тому, что ей удалось щелкнуть по носу унылых чиновников, изменила моё к ней отношение быстрее, чем предыдущая физическая связь.

Я был растерян и поражён.

Я был ужасно виноват. Я по-настоящему любил Тинни Тейт, но меня заманили в засаду чем-то гораздо более сильным. Чем-то, что ощутила и испугалась, сдав назад, Кара, когда наши пути впервые пересеклись. Тогда она только подразнила меня, больше ничем не решившись рискнуть.

У Кары в чём-то совпадали некоторые черты характера с Диди: обе ни выглядели, ни вели себя соответственно своему возрасту. Обе были неправдоподобно наивны и невинны. У каждой было по дочери, больше контактировавших и живших в гармонии с реальным миром.

Хотя Страсть лучше умела выживать, чем Кеванс. Той не хватало цинизма.

— Чёрт возьми, любимый, это было так же хорошо, как когда ты заставлял меня стонать! Кстати, зачем там эти полудурки?

— Тебе лучше знать. Ты же знакома с людьми, которые командуют им, что делать.

— Поцелуй меня.

Я так и сделал, в меру своих способностей, с огромным энтузиазмом.

— Ничего себе! Это было превосходно. Я забыла про всё на свете, — она подошла к окну. — Тебе нужно выяснить, кто придумал отправить их беспокоить городских подданных. Ты вредина. Держи руки при себе. Я пытаюсь думать.

У неё было ещё, что сказать, в основном кокетливого, но я не обращал внимания. Последний осколок разумности пытался объяснить то, что происходило между нами и почему это развивается так быстро.