— Поезжай, — сказала она. — Христом-Богом прошу, оставь ты меня!

Он вышел на тротуар и прошел квартал мимо баров и закрытых магазинов до бокового входа на автостоянку радиостанции. Обходным путем он вернулся к Маклолен-билдингу. На парковке Пэт пыталась завести свою машину. Фары горели, и после каждого неудачного запуска стартера свет тускнел до едва видимой желтизны.

Он с жалостью смотрел на нее из темноты. Дверь машины была открыта, Пэт склонилась над рулем, положив на него руку, пальто упало на пол, к ногам. Она плакала, это было слышно издалека. Наконец двигатель завелся, фары вспыхнули. Пэт захлопнула дверцу, включила передачу, тронулась и тут же въехала в машину, стоявшую перед ней. Раздался резкий металлический скрежет столкнувшихся бамперов. Двигатель замер, Пэт застыла, закрыв лицо рукой.

Он подошел и убедился в том, что никаких повреждений нет. Только царапины на обоих бамперах. Никто и не заметит. Он открыл дверцу.

— Дорогая.

— Не пущу, — проговорила Пэт.

Она сидела, вцепившись в руль, с окаменевшим лицом фанатички — очень редко, но иногда оно у нее становилось таким. Она была в ужасе и от того, что натворила, и от появления Джима. Вероятно, думала, что разбила чужую машину.

— Послушай, — сказал он. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь стряслось. Тебе нельзя сейчас садиться за руль. Убьешься ведь.

Она кивнула.

— Давай я отвезу тебя домой. Не буду я к тебе заходить. Оставлю машину у дома и уйду.

— А как ты вернешься сюда? К своей машине?

— Прогуляюсь. Или такси возьму.

— Нет, так не пойдет.

— Тогда давай тебя домой на такси отправлю.

— Не надо. — Она ухватилась за его руку, впившись в нее ногтями. — Там темно. Я не хочу туда. — На ее щеках блеснули слезы. — Как страшно жить одной. Я вынуждена выйти замуж за Боба Посина — разве ты не понимаешь? Не могу я одна жить. Просыпаться одной по утрам, одной ложиться спать, есть в одиночестве — не могу.

Опершись коленом о сиденье, он обнял ее и притянул к себе. Целуя ее, он сказал:

— Тогда поехали ко мне.

Какое-то мгновение — длиной с одно дыхание — казалось, что она согласилась. Но все же, не отстраняясь от него, сказала:

— Не могу.

— И что же делать?

— Я… не знаю, — уныло сказала она.

Слезы падали ему на лицо, щекотали нос.

— Не надо было разрешать тебе оставаться у меня на ночь. Я не могу так больше, мне нужен кто-нибудь.

— Кто-нибудь! — разозлился он.

— Ну, ты. О боже. Ладно, вези меня к себе, ляжем в постель и покончим с этим. Поторопись, — отпрянув, она сделала усилие, чтобы освободить место для него. — Поехали. Отвези меня. Я устала, сдаюсь.

Он вздохнул.

— А знаешь что, — вспомнил он. — У меня есть двое друзей. Молоденькая пара.

Она повернула голову и посмотрела на него. Он физически чувствовал силу этого взгляда, устремленного на него в темноте.

— Вчера вечером они пригласили меня на ужин. Может, зайдем к ним, посидим немного? Ты и протрезвеешь. Давай? Они хорошие ребята. Бывали у нас на радиостанции. Ты их, наверное, видела как-нибудь.

Пэт ничего не сказала. Но он понял, что внутри ее происходит мучительная борьба.

— Она беременна, — сказал он. — Ей семнадцать лет. Парню восемнадцать. Живут в старенькой квартирке в Филлморе. У них совсем нет друзей, с родней поссорились. Денег у них тоже нет, они будут рады, если к ним кто-нибудь заглянет.

После долгой паузы Пэт спросила:

— Какие они? — И, трезвея, добавила: — Она красивая?

— Очень, — ответил он.

Все это время он так и опирался коленом о сиденье и теперь поднялся. Все тело у него затекло, онемело.

— Очень милая, умненькая, — сказал он.

— Не похоже, что сильно умненькая. Могла бы и предохраняться, — Она помолчала. — А ты как с ними познакомился?

— Они пришли на радиостанцию. Я позвал их пообедать вместе.

— Как… как их зовут?

— Рейчел и Арт.

Пэт отодвинулась к самой двери. Он поднял ее пальто и сумочку и положил ей на колени.

— Как мне станет получше, сразу уйдем, — сказала она.

— Хорошо.

С чувством облегчения он сел за руль и запустил двигатель.

— Я ту машину не помяла? Никогда еще ни в кого не въезжала.

— Жить будет, — успокоил он ее.

Он дал задний ход на ее «Додже» и выехал со стоянки.

Субботней ночью неоновые вывески баров и магазинов на Филлмор-стрит беспорядочно сверкали цветными огнями. В сегодняшнюю мозаику их сложили многолетние труды деловых людей. Пятна от жевательной резинки образовали темные круги на асфальте у входа в кинотеатр и кегельбан, у освещенной двери кафе.