— Ты что, слепая? — спросил я, кивнув на отгороженный загончик.

Людка не удостоила меня ответом.

— Почему твоего кота зовут Маисом? — спросил её Вадик.

— Какое чудное имя, — сказала Светка.

— Ничего чудного, — передёрнула плечами Людка, — кот из Сиама. Прочти сиам наоборот, и выйдет Маис.

— По-твоему, выходит, что все коты из Сиама — Маисы? — усмехнулся я.

Но Людка опять ничего мне не сказала. Наверное, не нашлась с ответом.

Собаки почуяли кота и побежали к нему. Хорошо, что хозяйки успели схватить их за ошейники и не пустить дальше.

— Вы напрасно их держите, — сказала владелицам собак Людка, — Маис совсем не боится собак.

Я и Бориска громко фыркнули.

— Он их просто презирает, — сказала нам Людка. — Хотите убедиться?

Она отвязала от ошейника верёвку и повернула кота к собакам. Кот смело пошёл прямо на них.

Чистокровный шотландский сеттер лязгнул зубами, пойнтер Лоцман сделал стойку, которая восхитила бы даже истинных знатоков, а Гошин Кубарик смешно засеменил к коту. Но, поравнявшись с ним, получил удар по мордочке лапой в «шерстяном носочке», взвыл и отскочил в сторону.

— Девочка, возьми своего кота! — тотчас сказала хозяйка пойнтера.

Но было уже поздно: её пёс получил точно такой же удар в нос, как и Кубарик. У пойнтера сразу пропала охота сражаться. Он принял позу, не достойную никакого восхищения, и попятился назад, увлекая за собой хозяйку.

— Видите! — торжествовала Людка. — Я же говорила. Все собаки его боятся. В Сиаме коты очень смелые. Они спокойно разгуливают по улицам, а собаки прячутся от них в подворотнях.

Маис стал важно расхаживать между скамеек под грибами-зонтиками, точно по центральной сиамской улице, а собаки жались к своим хозяйкам.

— А за что твой скелет моего Кубарика цапнул? — гладя щенка, спросил Гоша.

Людка самодовольно улыбнулась. Я не выдержал и сказал ей:

— Здесь не Сиам, и пока твой кот не приучился к вежливости, тебе придётся гулять с ним отдельно.

— Да, девочка, забирай своего кота и уходи отсюда, — сказала женщина в лакированных сапожках.

— Ну и разбойник! — ужаснулась хозяйка пойнтера.

— Подумаешь! — фыркнула Людка, подманив к себе кота. — Очень мы нуждаемся в вашей компании.

Она зацепила коту за ошейник верёвочку и зашагала к воротам.

Кот, победоносно подняв хвост, семенил рядом с ней.

— Сюда бы Арса, — сказал я октябрятам, — он бы показал этому оккупанту.

— Ты думаешь? — спросил меня Гоша упавшим голосом.

— Ребята, я вешу двадцать килограммов! — выбегая во двор, закричал Бориска.

— Откуда ты знаешь? — спросил Павлик.

— Папа купил весы, встанешь на них и узнаешь свой вес. А один килограмм сбрасывают на одежду, — объяснил Бориска и предложил: — Пошли ко мне, взвесимся.

Мы побежали к Бориске и взвесились все, кроме Гоши. Он отказался, потому что только что пообедал. А по-моему, просто боялся, что все узнают, сколько он весит.

Вместо себя Гоша взвесил Кубарика. Стрелка весов остановилась на шести килограммах. Это почти вдвое больше того, сколько щенок должен был весить в своём возрасте.

— Закармливаешь ты его, — покачал головой Павлик, — по себе равняешь.

— Кубарик тоже только что наелся щей, — стал оправдываться Гоша, — в нём целое кило воды с капустой.

— Он скоро у тебя не Кубарик будет, а настоящий Куб! — засмеялся Вадик.

— Ожирением заболеет, — добавил Бориска.

Октябрята уселись под грибами-зонтиками и стали вспоминать, кто чем болел.

— Я свинкой болел, — сообщил Антон, — у меня лицо было как у трёх толстяков в мультике, а может, как у Гошки.

Гоша рассердился и щёлкнул Антона по лбу. Тот заревел, и Светка бросилась защищать брата. Мы еле оттащили её от Гоши.

Тут вышла во двор мама Павлика и позвала его с собой в магазин «Детский мир». Она хотела купить Павлику новое осеннее пальто. Я остался с октябрятами один. Мы начали прибирать вольеру. Может, выйдет кто из жильцов и пустит в неё свою собаку. Но жильцы не выходили, а во дворе появилась никому не знакомая старушка с лисицей на поводке. Лису украшал пышный розовый бант у ошейника, и от этого её длинная мордочка казалась ещё хитрее. А старушка напоминала бабушку из сказки про Красную Шапочку. На ней был старомодный чепчик, а в свободной от поводка руке вытертая с боков сумка, очень похожая на смятый чемоданчик. Старушка присела на соседнюю скамейку, и лиса тотчас прыгнула на неё и села рядом. Лиса и старушка чем-то сильно походили друг на друга. Об этом, наверное, подумала и Светка. Она посмотрела на меня и тихонько захихикала. Я взглядом одёрнул её и спросил старушку:

— Вы кого-нибудь ждёте?

Старушка кивнула головой, и её шляпка-чепчик смешно запрыгала.

— Я привезла Адель показать кинорежиссёру. А её нет ещё дома. Но мы подождём, не так ли? — спросила старушка лису. — Не тащиться же нам снова через весь город! Мы уже не молоденькие.

Мы вспомнили про петуха Филю и засыпали старушку вопросами:

— Ваша лиса из цирка?

— Она будет сниматься в фильме?

— Она умеет кувыркаться?

Старушка не успела раскрыть рта, как из подъезда выскочил Гошин Кубарик и бросился к лисе. Та спрыгнула со скамейки, и они стали обнюхивать друг друга, а потом обниматься передними лапами и вилять от удовольствия хвостами. Лиса — большим пушистым, а Кубарик — коротеньким и смешным. Лисе здорово мешал поводок, и Оля попросила: