Итак, существует значительная разница между смиренным и благодарственным принятием самопожертвования других, неважно, добровольное оно или это событие в цепочке других жизненных событий, и эксплуататорской манипуляцией, приносящей в жертву других во имя чьей-то личной выгоды. В почтительном принятии жертвы мы помним, что тоже должны предложить жизни что-то от себя взамен. Эксплуататорская манипуляция, или разрушение окружающих и природы для чьей-то личной выгоды, не учитывающая потребности более крупной группы или организма, лишена готовности к самопожертвованию и трансформации, как части в рамках творческого процесса. Она содержит в себе соблазн «поиграть в Бога», распоряжаясь жизнью и судьбой других для удовлетворения собственных потребностей. Такая гордость в конце концов порождает компенсирующие трансперсональные разрушительные реакции, «ярость богов», описанную в главе 6. В сказке братьев Гримм (глава 7), пытаясь манипулировать силой Смерти для получения личной выгоды, врач, крестник Смерти, приводит в движение негативную ответную реакцию. Намеренная манипуляция жертвенной динамикой активирует «терапевтический побочный эффект», «жертвенную утрату» или «пагубную» силу, которая упоминается в индуистской традиции. Это сила, которая противостоит предумышленным намерениям получать и манипулировать, вместо того чтобы сдаваться и открывать себя течению Великого (Гейно Гертс, «Сказка и жертва», Bonn, Н. Bouvier& Co., 1967, с. 33).

В экологически сбалансированных системах принесение себя в жертву, частично или целиком, в обмен на получение дара от жертв других (жизнь минералов, растений, животных) служит нуждам взаимного питания и исцеления. Они являются выражениями целостного поля единого организма, в рамках которого мы являемся частями и клетками, взаимно поддерживающими друг друга и содержащимися друг в друге. Однако, когда человеческое эго, жадность и власть эксплуатации переходят через границы коллективных организменных нужд и «выливаются в необоснованное присвоение отдельной власти» (см. главу 6), взаимно дополняющая поддержка заменяется разрушительным насилием.

Поскольку благоговение и самоотверженность заменяются эксплуатацией, баланс организма нарушается. Непочтительное деструктивное использование живой души просто ради поддержания чьих-то личных интересов порождает противодействующую деструктивную динамику в содержащем их поле. Негодование, злость или ненависть поднимаются в объекте. Потенциал выздоровления превращается в потенциал болезни. Деструктивная патология сохраняется навсегда. То, что могло исцелять, теперь наносит раны. Шаман эскимосов говорит об этом так.

Величайшая опасность жизни состоит в том, что вся еда, которую потребляет человек, состоит целиком из душ. Все создания, которых мы должны убивать, чтобы есть, делать одежду, имеют души, как и мы. Души не погибают с телом, поэтому должны быть умиротворены и получить подарки за то, что мы забрали их тела (Инуд Расмуссен,«Интеллектуальная культура эскимосов», 1929, процитировано в книге Ричарта Гроссиндмера «Экология и сознание», Berkeley, NorthAtlanticBooks, 1992, с. 15).

Наше обсуждение приводит к необходимости оценить это высказывание в совершенно новом свете.

Наоборот, можно намеренно подойти к уступке или капитуляции, не для противостояния обстоятельствам жизни, чтобы избежать воздействия чьих-то усилий, а по истинному позыву «Я» и в соответствии с глубинными сознательными намерениями и стремлениями. Это пробуждает благоприятную, даже защитную и поддерживающую динамику в окружающем поле — также от партнера или партнеров, например, в церемонии подчинения среди животных, как описано К. Лоренцом (Конрад Лоренц, «Агрессия», NewYork, Наг- courtBrace, 1966). Здесь нужно провести различие. Уступка и капитуляция из-за слабости, вялости или инертности не является жертвой. Она является психологически разрушительной и не влечет за собой трансперсональной поддержки. Отличить инертность эго и потворство своим слабостям от зова «Я» может быть трудно и иногда мучительно. Однако истинную жертву можно часто распознать по присущему ей внутреннему конфликту'. Этот конфликт обычно проявляется перед лицом противостоящих позывов к самозащите, сопротивления эго и тревожности.

В голографической Вселенной, то, что «умирает» и дематериализуется в явленной реальности, трансформируется и возвращает паттерн своей формы неявному порядку. Таким образом, добровольная жертва кого-то или чего-то, что еще не прожило отмеренный ему срок (физический или психологический), создает энергетический мост между двумя реальностями. Он может слу жить для соединения двух миров. Жертвенный объект становится pontifex, строителем моста. Это жертвенное «знание» является частью тайной традиции почти всех технологически примитивных людей (см. Уоул Сойинка, «Королевская конница»). Жертвенный акт исцеляет через установление воссоединения, religio, которое открывает дверь к исходному, неявному, безусловному источнику, а также на голографическом, parsproto– уровне работает замещающе для тех частей целого, которые изначально соединены с жертвой, духовно или телесно. Неявный источник соответствует мифологически архетипу божественного целителя, который есть болезнь и лекарство, потому что он (есть) болезнь, которую он сам вызвал... и поскольку он (есть) божественный пациент. он также (знает) способ исцеления (Мейер, с. 5. См. раздел «Библиография»).

Формирование жертвы для исцеляющей защиты целостной организменной системы происходит обычно тогда, когда потенциальное болезнетворное поле не может быть адекватно интегрировано. Поэтому организм стремится защитить свою функциональную целостность путем принесения в жертву менее жизненно важных функций и органов. Деятельность но отказу от тех или иных функций или органов становится более интенсивной, и деформации принимаются на периферийных и менее жизненно важных участках, таких как кожа, мышцы и конечности (о чем уже раньше говорилось в связи с законом Геринга). Психологические, невротические симптомы могут служить в качестве символических «жертв» за то, чему экзистенциально невозможно противостоять, и то, чего нельзя достичь[27]. Принудительное омовение может служить замещением очищения в ответ на чувство, что ты запачкался, с которым невозможно справиться психологически. Человек, образ жизни которого не позволял ему почитать женственность в форме восприимчивости, внутренней природы и чувства, был вынужден падать ниц и целовать ноги своих женщин, чтобы пробудить в себе сексуальную функцию (Уитмонт, « В поисках символа», Princeton: Princeton Univ. Press, 1991, с. 20).

Использование природных сил ради достижения эгоистических целей и комфорта также сталкивает нас с негативными воздействиями экологического разрушения. Солнечное излучение становится опасным, климат — смертельным. Когда течение болезни определяется только по облегчению симптомов (потому что установление основной причины не считается необходимым для близорукого терапевтического подхода), это часто приводит к возвращению исходной патологии, но с гораздо более серьезными симптомами и побочными эффектами. Этот феномен не ограничивается явной и намеренной эксплуатацией. Мы можем обнаружить его в патологии эгоистической любви, а также в воздействии, оказываемом на себя самого и на пациента эгоистическим самомнением целителя. Эксплуатация исцеляющей динамики для чьего-то личного престижа не даст терапевтического эффекта и развращает личность врачевателя, приводит в беспорядок его суждения. Это особенно верно, когда доктор идентифицирует себя со всемогущим и всезнающим богом-целителем, у которого должны быть ответы на все вопросы.