В следующие полчаса он напечатал постановление об отказе и отнес шефу. Тот, прочитав, поздравил.

— Ну, с почином… А говорил, не сумеешь. Молодец… Я, кстати, тебя в список включил. На квартальную премию…

Через пару дней он узнал, что прокуратура благополучно «отказник» утвердила. И потерпевшей не перезванивала. Может, и перезвонила бы, но Евгений Александрович не указал номер телефона вахты. Материал сбросили в отделенческий архив, где согласно приказу он хранился бы три года.

Гоша на тот момент уже умер с голоду.

Следуя полученному от опытных коллег совету, молодой специалист не махнул рукой на потерпевшую, а тем же вечером навестил, дабы показать свое служебное рвение и неравнодушное отношение к обиженным соотечественникам. Предварительно обработал одежду средством для уничтожения тараканов. Средство дурно пахло, пришлось сверху облиться подаренной родителями туалетной водой. Волею судеб в тот исторический момент он не имел постоянной спутницы жизни, но душа и тело требовали женского присутствия. Поэтому, увидев Ларису в легком халатике, он прикинул, что сегодня студентка выглядит всего на один смертный грех. И очки ее вроде не так портили. Что-то было в них притягательное и милое.

Она обрадовалась его визиту, сбегала на кухню поставить чайник. Он поспешил доложить, что напал на след грабителя, что еще немного — и тот попадет в руки закона. Весть ее не слишком взволновала, видимо бедняжка смирилась с потерей друга Гоши.

После чая она попросила повесить оторвавшийся карниз. Их штатный слесарь в творческом кризисе, не может завершить поэму, поэтому на основную работу махнул рукой. А соседок-гастарбайтерш просить бесполезно — за это деньги не платят.

Возразить Евгений не посмел и покорно залез на подставленный к стене стол. Затем они поменялись местами — Лариса вешала шторку. И сыщик наконец смог в полной мере оценить ее ноги. Ноги оказались «безгрешны». Но самое интересное, что студентка позволяла их рассматривать, поворачиваясь в разные стороны, словно модель на подиуме.

И случилось бы в тот вечер обоюдное грехопадение, но благому делу помешали вернувшиеся со смены казахские гастарбайтерши.

Потом он приходил к ней еще несколько раз. Починил розетку, повесил новую полку, укрепил тахту, вставил во фрамугу стекло (купил за свои), а заодно утеплил окна — все-таки зима на носу. Лариса уже не так настойчиво требовала искать Гошу, и сыщик немного успокоился.

Но спустя неделю в дверь кабинета постучалась боль незванная-окаянная. Большая, как бубновый марьяж. Постучалась вместе со столичной бригадой, присланной в Великобельск выявлять оборотней в погонах. Бригада состояла из прокурорских и ментовских надзирателей. Но самое страшное, что она была малопьющей.

— Мужчины, если бы вы были блатными, — заявил на утренней сходке шеф, — я бы предложил податься в бега. Но мы не урки, а люди с чистыми руками и холодной головой. Поэтому уйдем красиво. Как джентльмены. — Он достал из сейфа пистолет и принялся его чистить.

Методы борьбы с оборотнями во всем мире схожи. Прежде чем забить в грудь провинившегося осиновый кол, надо найти улики. Искать проще всего в архиве. В каком-нибудь материале обязательно найдется повод для экзекуции.

Кто-то предложил сжечь архив, списав на случайно оставленный окурок. Но архив располагался в одном с отделом здании, и был велик риск спалить сам отдел. Оставалось молиться.

После сходняка Евгений задержался у шефа.

— Что такое, Жень? Тебе пока волноваться не стоит. Не успел еще нагрешить.

— Боюсь, успел.

Он признался в подделке подписи.

— Как же так, Евгений Александрович? — голосом отверженной любовницы возмутился шеф. — Ты что?! Ты что, спятил? Кто ж тебя просил подпись подделывать?! Тебе сказали: потерпевшую обработай, чтобы она сама, слышишь, сама написала!

— Не хотела она…

— И что теперь прикажешь делать? Одного этого косяка хватит, чтоб все руководство пинком под задок! Копают под нас, Женечка, копают! Понимаешь?! Думаешь, они просто так из Москвы к нам приехали?! Регион-то перспективный! Лес, беличий мех, углеводороды, наконец!

— Может, забрать материал из архива?

— Поздно! Он уже в бригаде!.. Как у тебя с этой потерпевшей?

— В смысле?

— Не сквернословит при встрече? Не грозится жаловаться?

— Нет, вроде…

— Короче, иди, покупай ей шампанского, водки, текилы, чего хочешь, но чтобы она сказала все, что нужно. Иначе сядешь. Реально сядешь! Года на три! В Нижний Тагил! В самый Нижний. Ниже некуда!

Да, это действительно было серьезно… Вряд ли шеф гнал пургу, чтобы напугать молодого подчиненного. Ему ведь, как руководителю, тоже перепадет… А значит, придется идти на решительные шаги. Безо всякой дедукции. Главное — добраться до Ларисы быстрее проверяющих.

В четыре он караулил ее возле общежития с букетом белых роз. Караулил негласно, спрятавшись за кочегаркой. Когда она скрылась за дверью, собрался с духом, перекрестился, хотя в Бога не веровал, и двинулся навстречу своему счастью.

Когда она открыла на его стук, вытащил спрятанные за спиной цветы и выдохнул:

— Лариса… Я, в общем, типа того, тебя люблю… До слез… Без ума… И мог бы застелить наше ложе лепестками белых роз…

— Ты… Ты серьезно?

— Абсолютно. Я душу дьяволу готов продать за день с тобой…