Кандис продолжила свой путь — миновала место, откуда забрала сына, но на этот раз не остановилась перед домом Тани, а повернула направо и поехала по дороге, которая привела ее к одному из последних в районе домов.

Натан остановился в пятидесяти метрах от него; вспомнил, что в прошлом году купил бинокль — в Стоу Маунтин [8] , когда проводил там выходные с Бонни. Куда он, черт побери, подевался? Поискав, нашел его под сиденьями и, приладившись, стал рассматривать этот дом — дом Кандис Кук.

Вон она стоит с каким-то мужчиной, они смеются… Ему за шестьдесят, высокий, худощавый, прямой, как палка; на голове бейсболка, за ухом сигарета. Чем-то похож на Клинта Иствуда, подумал Натан; возможно, ее отец.

До приезда Кандис мужчина красил веранду. Теперь оставил свое занятие и помог ей выгрузить из багажника коричневые бумажные пакеты, полные продуктов. Видно было, что эти двое хорошо ладят. «Клинт Иствуд» забрал ребенка из машины; малыш залез пальчиками в пакетик со сладостями, достал конфету и положил «деду» в рот. А Кандис в это время поставила машину в небольшой гараж.

Пока «Клинт», с сигаретой в зубах, заканчивал мыть кисти, девушка унесла ребенка в дом, затем вышла и протянула мужчине одну из только что купленных бутылок «Будвайзера». Поблагодарив, тот положил руку ей на плечо, и они вернулись в дом.

День был пасмурный, уже начинало смеркаться. В гостиной загорелся свет — три силуэта вырисовывались, как в китайском театре теней. Из дома доносился смех, смешанный со звуками телевизора. Натан не совсем понимал, почему она, эта Кандис, до сих пор живет с отцом.

Он долго сидел в машине неподвижно, будто из зрительного зала наблюдая сцену чужого счастья. Люди возвращаются домой, рассказывают близким, как прошел день, обсуждают дела, намечают планы на будущие выходные. А у него… у него ничего этого больше нет. И он почувствовал себя совсем несчастным. Включил печку и уже собрался уехать, когда снова зазвонил мобильный. С работы, наверное. Нет, пришло сообщение: «Проверьте почту. Гаррет Гудрич».

Что еще ему нужно? Поразмыслив несколько секунд, Натан включил свет в салоне, достал из портфеля ноутбук и вошел в Интернет: пришло три письма.

Первое от Эбби: «Приятного отпуска. С Рождеством вас и вашу дочь!» Конечно, добавила цитату: «Мужчина, который не проводит время со своей семьей, никогда не будет настоящим мужчиной». Натан улыбнулся — это такая игра между ними: нужно вспомнить, из какого фильма реплика. Эту фразу он легко вспомнил, нажал на кнопку ответа и напечатал: «Вито Карлеоне, „Крестный отец“».

Во втором письме — фотография Бонни, прижимающей к щеке Багза, карликового кролика. С тех пор как Мэллори купила веб-камеру, Бонни часто посылала ему снимки. На этом девочка держала над головой лист картона; нарисовала на нем овал, как в комиксах, а внутри него написала фломастером: «Я и Багз ждем тебя в следующую субботу».

Натан долго смотрел на надпись, растрогавшись, как обычно, когда видел очаровательное личико дочери: длинные, спутанные волосы, лукавые, как у Мэллори, глаза. Немного кривые пока зубки придавали улыбке пикантность. У Натана потеплело на душе — и в то же время ему было невероятно грустно.

Он долго возился с последним сообщением, которое пришло с прикрепленным видеофайлом. Проверил адрес отправителя: рабочий ящик Гудрича. Подождал, пока фильм полностью загрузится, и запустил — изображение довольно четкое, но все испещрено черточками. Натан посмотрел на дату внизу экрана: запись сделана чуть больше трех месяцев назад.

Первая съемка велась из окна какого-то транспортного средства, судя по указателям — в Техасе, точнее, в Хьюстоне. Видно было, как машина покинула исторический центр и направилась по автомобильной дороге в сторону первого окружного кольца. Натану лишь однажды довелось побывать в столице Техаса, но неприятное впечатление осталось до сих пор — огромное пространство города, сдавленное пробками, жарой и пылью. К тому же он слышал, что некоторым фирмам с трудом удавалось нанять адвокатов из-за малопривлекательного вида города — тут сама обстановка влияла на качество жизни.

В центре сложной автомобильной развязки машина съехала на дорогу, ведущую в периферийный район, где цены на жилье явно невысокие. Камера скользила по промышленным складам; наконец картинка замерла перед невзрачным зданием из грязного кирпича. Интересно, снимал Гудрич? В любом случае оператор так старательно запечатлел дорожные указатели, что легко было добраться до места.

Дальше съемка происходила внутри маленькой квартиры. Небольшая студия с желтоватыми стенами, обшарпанными, но чистыми. На столе, покрытом пластиком, старенький телевизор, рядом с растрескавшейся раковиной — маленький холодильник. Можно расслышать выкрики и подбадривания, доносившиеся с улицы: без сомнения, мальчишки играли на площадке в баскетбол.