Они вышли на другую сторону здания. Снаружи него, напротив полностью обрушившейся стены, стоял грузовик, до самых бортов загруженный кирпичом. В кузове сидели, выжидающе уставившись на Рихарда, еще двое парней в рукавицах.

Он едва открыл было рот, чтобы спросить, зачем здесь машина, как сзади послышался едва уловимый шорох и мощный удар по голове размазал по стенам, людям и машине сознание.

В себя Рихард пришел, уже связанный по рукам и ногам. Парни проворно затащили его в кузов машины. Посреди уложенных ровными рядами кирпичей была прямоугольная яма. Всунув его в нее, его заложили досками. Послышался грохот. Он понял, что его прячут под кирпичами. То ли от охватившего ужаса, то ли от стука он потерял сознание.

С того момента как Дрон начал выдвижение на противоположную сторону своеобразного полигона боевиков, прошло около двадцати минут. Поначалу за это время он планировал преодолеть весь маршрут. Однако в лес пришлось отползать намного глубже, чем думал сначала. Голые стволы тонких деревьев, начавших ронять свои листья, и желто-бордовый фон покрытой ими земли делали его заметным для глаз боевиков. Когда расстояние позволило выпрямиться во весь рост, через дыры на штанах можно было увидеть грязные колени. Не обращая внимания на эти нюансы, он еще несколько сот метров уходил крадучись и, только удалившись на расстояние, которое не позволяло услышать хруст случайно попавшейся под ногу ветки, перешел на бег. Вскоре миновал речку. Ледяная вода обожгла ноги и, попав в ботинки, стала противно хлюпать. Казалось, что этот звук слышно даже в селе. Между тем со стороны развалин донеслось несколько выстрелов. Почти сразу заговорил Антон:

– Дрон, ты меня слышишь?

Не останавливаясь, Василий лишь простонал в сбившийся на шею микрофон что-то нечленораздельное.

– Они атакуют бойца. Ты сейчас где?

– Еще немного, – выдохнул он, и клейкая слюна вылетела на подбородок.

– Понял.

Слышимость была отвратительной. Переговорные устройства обеспечивали относительно устойчивую связь на открытых участках местности не более чем до километра, и то при условии новых элементов питания. Исходя из этого он пришел к выводу, что топать ему еще столько же. Отпустив мысленно пару крепких словечек в адрес не вовремя появившегося пленника, он побежал быстрее. Между тем стрельба нарастала. Лес начал редеть. Теперь, описав дугу, он бежал практически в направлении укрывшихся разведчиков. Впереди, между деревьями, стали видны белеющие стены руин. Уже можно было различить «уазик».

Он перешел на шаг, пытаясь восстановить дыхание.

– Дрон, – вновь ожил наушник, – где ты находишься?

Теперь слышимость была хорошей, и от неожиданности Василий даже присел. Ему показалось, что голос командира эхом разлетелся по лесу, словно тот крикнул в рупор.

– На исходной. До цели триста. Вижу в створе машину.

– Понял. – Антон облегченно вздохнул. – Не маячь. Относительно тебя слева группа деревьев. Видишь?

Дорофеев нашел несколько толстых берез, росших от одного корня.

– Вижу.

– За ними ложбина. По ней двое обходят руины. Как понял?

– Понял, – бросил в эфир Дрон, одновременно прикинув, закрывают ли его остатки стен от глаз оставшихся у машин боевиков. Убедившись, что с той стороны он надежно прикрыт, пригнулся и устремился к развалинам.

Стрельба прекратилась. Все словно ждали, когда он добежит до спасительных стен. В этой тишине только отчетливо скрипел ботинок.

«Как бы меня этот хлопец не укокошил!» – мелькнула мысль, когда он уже ухватился за нижнюю часть оконного проема.

Подтянувшись, первым делом Дрон вновь посмотрел в том направлении, откуда велась атака. Убедившись, что и сейчас его не видят, он опустил взгляд вниз и обомлел. Словно в замедленном кино в его сторону разворачивался всем телом стоящий на одном колене перед проломом в стене пленник. Сердце екнуло, и одновременно из направленного в грудь ствола вылетел сноп искр. Летя на спину, он почему-то не думал о том, что пуля ударила в грудь и наверняка если не убила, то серьезно ранила. Его удивили искры. До этого он никогда днем их не видел. Удар головой о землю, как ни странно, вернул в реальный мир. Перевернувшись на живот, он вскочил и прижался спиной к стене, одновременно ощутив боль в грудной клетке. Не сводя взгляда с оконного проема, потрогал разгрузку и почувствовал под ней что-то твердое. «Неужели пуля?» – осенило его. Поднес пальцы к лицу. Крови не было. Кричать ополоумевшему от страха и отчаяния пленнику было опасно. Даже негромкий разговор уже было слышно от того места, где, по словам Антона, пробирались боевики.

Вынув гранату, не вынимая кольца, он метнул ее в окно и сразу сиганул следом.

Едва опустился на ноги, как сразу откатился в сторону, больно ударившись о россыпи обломков.

В углу, обхватив голову руками, сидел пленник. Вздрагивая всем телом, он что-то шептал. Сбоку лежал старый «АК-47».

Не теряя времени даром, Дрон бросился к нему:

– Тише, свои!

Пленник оторвал от лица руки и нерешительно посмотрел на Дрона. В ответ тот подмигнул ему и, подобрав отлетевшую в угол гранату, сунул в карман разгрузки:

– У вас здесь «зарница»?

Вместо ответа пленник лишь часто закивал головой. Нижняя губа затряслась, а расширенные от удивления глаза наполнили слезы.

Дрон снял косынку и вытер ею лоб. Затем закрепил на голове слетевший в момент падения микрофон и поправил наушник:

– Филин, это Дрон, я на месте.

– Принял. Мы начинаем.

Василий развернулся к парню:

– Как зовут?

– Костя.

– Вот что, Костя. – Он осторожно выглянул в пролом, напротив которого сидел пленник. – Расскажи в двух словах, какие условия игры?