В конце приводилось мое высказывание, в котором я искренне недоумевал, как такое вообще могло произойти.

«Писатели, как губки, впитывают все, что их окружает. Иногда даже они не отдают себе отчет в том, что это уже где-то было. Именно так и случилось с диалогом из «Заглавной страницы», попавшим в одну из серий «Продать тебя». Я это признаю. «Заглавная страница» — одна из моих любимых пьес, я даже играл в ней, когда учился в колледже. Но это было в 1980 голу, и с той поры я пьесу не читал и не видел. Каким образом несколько талантливых строчек Бена Хечта и Чарльза Макартура попали в мой сценарий? Честное слово, не знаю. Конечно, это не извиняет случайного переноса (опять терминология Трейси), который крайне смутил меня, как смутил бы любого автора. Я никогда намеренно не использовал слова других авторов. Это единичная ошибка, и объяснить я ее могу только сбоем подсознания. Я вытащил пару фраз из своей головы и не вспомнил, где слышал их раньше…»

Покаянный текст долго обсуждался. Боб хотел, чтобы было четкое ощущение вины: mea culpa — ну, он ведь католик. Элисон настаивала на слегка оборонительном тоне. Ей хотелось подчеркнуть, что все это мелочи… и, ради бога, разве чужие шутки не проскальзывают постоянно в материалах других людей? Трейси рекомендовала сбалансировать покаяние с остроумием.

— Таким же тоном тебе следует разговаривать с Крейгом Кларком, — сказала Трейси, когда мы закончили с моим высказыванием. — «Очень жаль», «ужасно неловко», но одновременно иронично, по-другому нельзя.

Выгнав всех из офиса, Трейси незаметно села в уголке, когда интервью началось.

Выяснилось, что Крейг Кларк был вполне приличным человеком для журналиста. Ему было слегка за сорок — немного полноват, немного раздражающая манера поведения, но истинный профессионал и (что я с облегчением заметил) настроен сочувственно.

— Позвольте мне вам сразу сказать, что я большой поклонник вашего сериала.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Я считаю, что это прорыв в телевизионной комедии, абсолютно оригинальное произведение. Вот почему это… гм… разоблачение должно было сильно повлиять на вас. И я хочу прямо вас спросить: как вы думаете, большинство авторов время от времени действительно берут взаймы строчки других писателей?

Слава богу! Этот парень был на моей части поля. Он не хотел унизить меня, не задавался целью разрушить мою карьеру, он всего лишь задал пару трудных вопросов: считаю ли я, что даже случайное заимствование является простительным, и заслуживаю ли я серьезного порицания со стороны моих коллег-писателей? На первый я ответил «Нет», в надежде что тот факт, что я не пытаюсь оправдать себя, произведет на него благоприятное впечатление. На второй — «Возможно», при этом мой тон подразумевал: я готов принять любое наказание. Я даже рассмешил его, заметив, что раз уж я позаимствовал у кого-то, то, к счастью, это оказалась «Заглавная страница», а не «Остров Джиллигана» [28] . Еще я сказал, что в качестве покаяния готов написать сценарий к следующему фильму с Джеки Чаном. Короче, мне удалось высказать сожаление, но в то же время подчеркнуть, что я не считаю это преступлением федерального значения. Как раз на этом и настаивала Трейси.

В конце наших двадцати минут (Трейси разрешила нам продлить интервью, поскольку казалось, что Кларк получает удовольствие) он пожал мне руку и сказал:

— Надеюсь, что это будет всего лишь маленькое пятнышко в вашей карьере.

— Спасибо, — ответил я. — Я высоко оценил уровень ваших вопросов.

— С вами приятно работать.

Я полез в карман, достал маленький блокнот и написал номера моего домашнего и сотового телефонов. Вырвав страничку, я протянул ее журналисту:

— Если у вас возникнут вопросы, позвоните по любому из этих номеров. И когда вся эта пыль осядет… возможно, мы встретимся и выпьем пива.

— Это было бы замечательно, — сказал он, пряча листок. — Я… гм… написал пару комедийных сценариев для телевидения…

— Вот и поговорим.

Кларк снова пожал мне руку.

— Все будет нормально, — сказал он.

Трейси открыла ему дверь и произнесла:

— Я провожу вас до машины.

Как только они ушли, вошла Элисон:

— Трейси показала мне большой палец, когда уходила.

— Ты доволен, как все прошло?

Я пожал плечами:

— На данный момент я в оцепенении.

— Сейчас ты оцепенеешь еще больше. Пока я сидела в твоем офисе, Дженнифер говорила с Салли. Салли сказала, что это срочно.

Замечательно. Она все узнала, до того как я рассказал ей все сам.

Я пошел в свой офис и набрал номер. Помощница Салли немедленно соединила меня с ней. Первыми ее словами были:

— Я потрясена.

— Дорогая, я…

— И что меня обидело больше всего, так это то, что я узнала об этом из вторых рук.

— Я сам узнал об этом где-то около семи утра.

— Тебе следовало немедленно позвонить…

— Но я знал, что ты завтракаешь со Стю.

— Я бы с тобой поговорила.

— Да, но мне надо было сразу мчаться сюда, и мы все время совещались, не говоря уже об интервью журналисту из «Вераити».

— Там уже знают? — с беспокойством спросила она.