— На мой взгляд, с вами все будет в порядке, — уверенно сказал Рей. — Вам помощь не нужна. А вот тем, кто внизу, нужна.

— Вы ничего не сможете сделать, — настаивала Роза. — Их там целая куча, все с армейским оружием. Что сможет сделать один человек? Вас просто убьют. У вас нет даже пистолета, не говоря уж о пулемете.

— Она права, — подхватила Молли. — Если боевики тебя заметят, они тебя убьют. Только и всего. После всего того, через что тебе пришлось пройти, какой-нибудь молокосос пристрелит тебя в магазине дешевых распродаж, а через шесть часов террористы заключат сделку с полицией и улетят на Кубу с миллионом долларов, и что даст твоя смерть?

— А если я буду прятаться в магазине женского нижнего белья, что даст моя жизнь? — возразил Рей. — С вами все будет в порядке. Как я говорил, оставайтесь здесь, психологически свыкаясь с мыслью о долгом ожидании, не ждите помощи ни через час, ни через день, ни через неделю, и вы останетесь в живых.

— Он считает себя Джоном Уэйном, — с горечью промолвила Молли. — Джон Уэйн был вымыслом. Его никогда не существовало. Он мечта, легенда, призрак.

— Он существовал, — сказал Рей, — и его звали Боб Ли Свэггер. Он мой отец.

— У вас даже нет оружия, — жалобно произнесла Роза.

— Значит, нужно будет его раздобыть, — сказал Рей.

— Так, — тихо промолвила Лавелва. — А теперь, девочки и мальчики, давайте пройдем в туалет, договорились? Следующая игра будет называться «прятки в туалете».

— Мисс Лавелва, — сказал «ДЭВИД 15–16», — мне страшно.

— Дэвид, бояться нечего. Никто не сделает тебе ничего плохого, поверь мисс Лавелве, хорошо, малыш? А теперь, ребята, пошли, давайте наденем неслышную обувь, возьмем неслышные голоса и пройдем в туалет, и все будет в порядке.

Каким-то образом — Лавелва чувствовала страх детей в иссякнувшей энергии, в опустившейся тишине, в безвольной вялости, разлившейся по маленьким тельцам, — ей удалось отвести всех в туалет.

— Ларри, — обратилась она к старшему мальчику, — ты будешь здесь главным, слышишь? Вы остаетесь здесь и ждете возвращения мисс Лавелвы. Все ведут себя тихо и слушаются Ларри.

— Мисс Лавелва, мне тоже страшно, — сказала «ШЕРРИ 16–18».

— Все хорошо, Шерри, — успокоила девочку Лавелва. — А когда все кончится, мисс Лавелва угостит вас чем-нибудь вкусненьким, жареной картошкой или мороженым, что захотите, это будет подарок от мисс Лавелвы.

Похоже, это несколько успокоило детей.

Лавелва выскользнула из туалета. Она очутилась одна в просторном помещении. Посмотрев через прозрачные стеклянные блоки, огораживающие детскую комнату, она ничего не увидела. Быть может, террорист их не заметил? Может, он уже ушел?

Асад не умел читать по-английски, однако у него была брошюра с планом торгового центра, и имам обвел детскую комнату кружком. Да, это пассаж «Колорадо», да, К-2-145, номера были правильными. Очень помогало то, что каждый магазин имел адрес, указанный на схеме, и хотя познания Асада в английском языке были скудными, адрес «СЗ К-2-145» он разобрал. Он правильно предположил, что это означало северо-западный сектор, пассаж «Колорадо», второй этаж, магазин номер 145, а поскольку нечетные номера располагались слева, а четные — справа, 145-й должен был быть слева. Несмотря на то что Асад не сомневался в том, что у него полная свобода действий, он двигался осторожно. Ему было прекрасно известно, что во многих магазинах по-прежнему прячутся посетители. А что, если кто-нибудь из них сейчас выскочит и набросится на него? Но тут Асад усмехнулся. Ни один американец не осмелится на такое. Это сплошь мягкотелые, деградировавшие люди, и здесь, в этом дворце роскоши и алчности, их рефлексы и боевой дух, если такое у них и было, оказались задвинуты на задворки шоком и ужасом. Сейчас они лежат в темноте, хнычут, молятся своему нелепому богу на кресте, просят его: «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста».

С первого раза Асад промахнулся. Посмотрев на магазин, он увидел адрес «КОЛОРАДО 2-157». Развернувшись, Асад направился обратно по коридору. Здесь было тихо и пустынно. Повсюду валялись брошенные сумки, опрокинутые коляски, потерянные шапки, куртки, ботинки — наглядные свидетельства безудержной паники. Кое-где виднелись разбитые витрины, но никаких следов мародерства не было видно.

Асад медленно двигался вдоль магазинов, время от времени останавливаясь, чтобы убедиться в том, что ему ничего не угрожает. Тишина. И наконец он нашел то, что искал. На протяжении приблизительно тридцати шагов броское стекло витрин уступало место стеклянным блокам, а в середине была двустворчатая дверь. Вывеска над нею наверняка объявляла о сути расположенного здесь заведения, хотя Асад и не смог ее прочитать. Бесшумно приблизившись к стеклянным дверям, он заглянул внутрь, и вскоре его глаза, освоившись в полумраке, разглядели игрушки на полу, опрокинутую детскую мебель и все остальное в том же духе. Несомненно, это то самое место, где должны находиться дети. Но в комнате было пусто. Быть может, всех детей увели отсюда, вот только Асад не представлял себе, как это можно было сделать. Наверное, они внутри, прячутся.

Скользнув внутрь, Асад весь превратился в зрение, всматриваясь в полумрак, и повсюду, куда обращался его взгляд, за ним следовало дуло малыша «калашникова», палец лежал на спусковом крючке, а прикрепленный оранжевый магазин был полностью снаряжен патронами.

И тут Асад увидел ее.

Как и он, она была чернокожая. Она стояла лицом к нему, в двадцати пяти шагах от него. Ее лицо было непроницаемой каменной маской. Окинув взглядом ее телосложение, Асад определил, что она не сомалийка, с тонким, как у него, носом, узкими губами и высоким лбом, но все равно уроженка Африки, спокойное лицо народов, обитающих южнее Сахары, широкий нос. Волосы были уложены в африканском стиле, мелкие завитки по всей голове.

— Сестра, — произнес по-сомалийски Асад, а девушка ответила по-английски, единственной фразой, которую он знал.

— Ступай к такой-то матери, — сказала она.

Не действовало абсолютно ничего. Разоблачая детскую порнографию, нужно проникать. Прокладывать себе дорогу через примитивные схемы защиты, обходя ловушки, отыскивая потайные ходы. Приходится закидывать наживку и ждать, когда клюнет, запускать программы дешифрования и перебора паролей, и в конце концов, имея терпение, изобретательность и прочную нервную систему, ты попадаешь внутрь. Далее работа заключается в том, чтобы вскрыть всю сеть, выяснить, кто покупает эту мерзость, кто ее распространяет и производит. После чего остается только обратиться к дельцам, разыграв роль некоего Джона А. Смита, преуспевающего адвоката, отца пятерых детей, члена престижного клуба и вице-президента ассоциации юристов, жаждущего посмотреть на насилие над детьми, и тогда можно уже складывать все воедино, документально оформлять доказательства и идти к тому федеральному или местному судье, у кого больше рвения и пыла. И на этом все закончится. Да, ты перепачкаешься с ног до головы, но при этом завалишь тех, кто гораздо грязнее.