На самом деле это оказалась не лодка, а бревно. Хадар уже давно поглядывал на сплав по горной речке, находя его очень интересным. Вода была такой голубой и пахла такой свежестью. В ней не было ни крокодилов, ни водорослей, ни дохлой рыбы, ни нефтяной слизи. Хадар взбежал по лестнице к началу спуска и обнаружил, что попал на посадочную площадку, где в зеленовато-голубой жидкости качались выстроившиеся ровными рядами бревна. Ему пришло в голову забраться в одно из бревен, спрятаться и дождаться, пока его арестуют, но почему-то решил, что так не пойдет. Хадар пожалел о том, что предварительно не разузнал, как заставить бревно пройти по каналу до той точки, откуда его словно по волшебству поднимут вверх, — вот только вода не течет вверх, разве не так? — после чего бревно заталкивали в тоннель, откуда оно уже устремлялось вниз в водовороте поворотов и виражей. У-уу-ух! Но Хадар понятия не имел, как это сделать.

Вместо этого он прыгнул в воду, которая оказалась теплая, словно моча, и побрел к подъемному механизму, расположенному футах в пятидесяти от него, рассудив, что под пенящимся потоком воды скрываются ступени и он сможет забраться вверх и спастись. Увы, его плеск привлек внимание ниндзя, поднявшихся на ту же платформу, где только что находился он сам, и они что-то отчаянно закричали ему на непонятном языке.

Не раздумывая, Хадар сорвал с плеча «калашников» и вскинул его, словно собираясь стрелять, вот только никак не смог вспомнить, поставлен ли автомат на предохранитель; но вода вокруг него тотчас же взорвалась гейзерами и брызгами, поскольку охотники выстрелили первыми, и он погрузился в зелено-голубую мочу, в окружении пузырьков воздуха и неизвестно откуда взявшегося бурлящего красного облачка.

Что же касается Надифа, он в качестве смертельного аттракциона выбрал себе «Дикую мышку». На самом деле у него не было времени сесть в вагончик и отправиться в путь, даже если бы он знал, как это делается, но он легко перескочил через ограждение, пересек искусственный сад и добрался до самого сооружения, кружевного сплетения стальных труб, поднимающегося к окнам на крыше на высоте четвертого этажа. Надиф начал карабкаться наверх. Судя по всему, для целей обслуживания сооружение было оснащено сетью перекладин и выступов, с помощью которой человек в сносной физической форме мог добраться до любого его участка, и Надиф полез вверх, грациозный и ловкий, повинуясь энергии сильных, упругих мышц и тонких длинных костей. Он поднимался все выше и выше, забираясь на горб самой большой горки, вероятно, намереваясь незаметно заползти на рельсы и спрятаться там. У него успела мелькнуть торжествующая мысль, что его стратегия увенчалась успехом и ему удастся затеряться в сомалийской общине Миннеаполиса, раздобыть фальшивые документы, жениться, завести детей и прожить долгую и счастливую жизнь. Однако его заметили. К сожалению, его заметил снайпер.

Это была последняя цель, пораженная Макэлроем, и именно ей предстояло в будущем терзать его неприятными воспоминаниями. Остальные боевики держали оружие в руках, и он убивал их, чтобы спасти жизнь заложникам, как того требовал долг. Но этот парень подставил свою спину, его автомат болтался на плече, и, право, он выглядел не опаснее альпиниста-любителя, сторонника здорового образа жизни, который выписывает журнал «Внешний мир», закупается в магазинах спортивных товаров и обещает всем своим знакомым, что обязательно «сделает» Мак-Кинли, [58] затем Маттерхорн, [59] ну а что касается Гиндукуша — «посмотрим, посмотрим». В точности такой же парень работал в кливлендском отделении ФБР.

Однако в то же время этот тип был вооружен, и он усердно спешил на самую верхнюю точку аттракциона «Дикая мышка», откуда он сможет причинить много вреда ребятам из спецназа и заложникам. Поэтому колебания Макэлроя продолжались не дольше секунды и резко сократились после того, как наблюдатель сказал:

— Дейв, цель на «русских горках», около десяти часов, дистанция больше ста футов.

Угол был не таким уж и острым, поэтому Макэлрой не стал корректировать прицел, а просто навел перекрестие между лопатками как раз в тот момент, когда начал выбирать свободный ход спускового крючка, и, когда курок сорвался с боевого взвода, лопатки уже успели чуть сместиться за эту идеальную точку.

Разумеется, последствия получились очень патетическими. Боевик не упал сразу. Он был слишком сильным и ловким. Его ступни сорвались с опоры, одна рука метнулась в сторону, и секунды три он провисел на другой руке, судорожно дергая ногой. Затем наконец и последние четыре пальца уступили давлению смерти, боевик провалился вниз, повинуясь земному притяжению, мысок его ботинка зацепился за выступ, разворачивая вверх тормашками, и он продолжил падение почти горизонтально, ударившись о землю сначала спиной, так что его руки и ноги разметались в стороны в облаке пыли от клумбы, чьи цветы он смял.

— Отличный выстрел, — похвалил наблюдатель. — Это уже три, да, или четыре?

— Он был третьим, но это все равно что стрелять луговых собачек, — пробормотал Макэлрой. — Быстро приедается.

Рей больше не видел, в кого стрелять. И к этому времени в парк развлечений откуда-то ворвались бойцы спецназа, принимаясь зачищать территорию. Рей проследил, как они завалили здоровенного верзилу, окруженного толпой разъяренных женщин, загнали другого боевика в магазин, откуда вскоре вырвались звуки двух гневных очередей, красноречиво сообщивших, что «ИГРА ОКОНЧЕНА», и, наконец, его внимание привлекло быстрое движение в периферийной области зрения, он увидел боевика, который сорвался с самой высокой горки аттракциона, грохнулся на клумбу и затих там.

Внизу раздались крики спецназовцев:

— Слева все чисто, цели уничтожены!

— Справа все чисто, цели уничтожены!

— В центре чисто, полагаю, все цели уничтожены!

— Проверить все цели, быть осторожными, при малейшем движении открывать огонь.

Отряд спецназа проделал меланхолический ритуал окончательной зачистки, не доставляющий радости никому, и затем Рей услышал:

— Здесь все чисто, здесь все чисто, много жертв среди заложников, срочно сюда медиков!

Затем в эфир вышел кто-то из штаба.