Вой смолк. Полы плаща, хлопнув, опустились за спиной Эльханта, и вновь плач и причитания фей зазвучали над холмом.

Из-за деревянных прутьев клетей на него смотрело множество глаз, и одна пара — самых огромных, самых невинных и синих глаз, которые агач видел в своей жизни, — глядела из той большой клети, которую хотел проломить черный, — теперь она, перевернутая, лежала на земле.

Септанта шагнул к ней, в два удара прорубил прутья и отвернулся. Присевшая на корточки Лана пыталась снять рогатый шлем.

— Мракобестии плохие воины! — рявкнул Бран. — Хуже их только гнолли… Не ной, Пандос!

Юный жеребец, охая и морщась, растирал голени передних ног. Кентавры выпускали из клетей других фей, эльфы перерезали постромки тех, что тянули одну из телег. Здесь были и эллианы и пирси — первые куда больше ростом, с пышными длинными волосами. Очертания их тел, бюсты и бедра, были более округлыми, они производили впечатление взрослых. хоть и маленьких женщин. Ну а пирси напоминали юниц, едва ли вышедших из детского возраста. Плоскогрудые, с короткими волосами — а иногда лишь зеленым, синим или желтым пушком на круглых светлых головенках, — более подвижные и совсем крошечные. Эллианы были одеты в короткие туники, пирси же по большей части нагие, хотя некоторые носили платьица из паутины либо набедренные повязки из свернутых листьев.

— Кучек, я хотела увидеть, что под шлемом, а теперь это невозможно! — сказала амазонка, выпрямляясь. — Обломки совсем разворотили ему рожу.

Эльхант рассмотрел мертвые тела, лежащие в повозках вокруг клеток, и не спеша пошел к вершине. Он миновал толстый изогнутый ствол, напоминавший теперь обугленную колоду, наискось торчащую из земли, увидел остатки бойниц — квадратные дыры в коре, вылезшие из земли корневища… В Пределе Огня феи не жили, Эльханту пока не доводилось видеть плоды их магии. Впрочем, теперь и от Твердокамня мало что осталось…

— Воин!

Он обернулся.

— Ты спас меня, воин.

Голос напоминал журчание ручья, пение лесной птицы, шелест весенней листвы… Облаченная в короткую тунику зеленоволосая женщина ростом по пояс агачу быстро взмахивала широкими радужными крылышками, торчащими из прорезей в ткани на спине. С крыльев сыпались прозрачные голубые хлопья, напоминающие листья — магия, которая помогала феям держаться в воздухе — и, не долетая до земли, исчезали. Огромные глаза сияли чистым небесным светом.

— Я — Оливия, — объявила она, подлетая ближе, — владычица лесных фей. Кто ты?

— Эльхант, — сказал Септанта и отвернулся, разглядывая остатки Твердокамня.

Послышались шаги, агач посмотрел через плечо: Бран, Руан, Орхар и амазонка медленно поднимались к нему. Рыдающие феи висели на шеях кентавров и эльфов. На плече у Орхара сидели две маленькие пир-си. Лана поглядывала на фей презрительно-жалостно.

— Воин! — позвала Оливия, к которой подлетело несколько эллиан, и Септанта перевел на нее задумчивый взгляд.

— Ты слышал? Я, владычица фей, благодарю тебя.

— Я слышал.

С полдюжины эллиан окружили агача, все они разноцветными глазами, еще полными слез и испуга, разглядывая его.

— Это Тилви, — сказала владычица, — Данви, Крю, Пуни, Муни, Поэми, Фули и Нули…

— Я не запомню столько имен, — перебил агач.

— Что мы можем сделать для тебя, Эльхант? Ты спас меня, и я хочу…

— Вы можете лететь в лес, спрятаться там и не мешать.

— Эй, остроухий! — позвал Бран, вместе с остальными подходя к ним. — Что стряслось, когда сдох тот, в рогатом шлеме?

Эльхант лишь пожал плечами, затем сказал:

— Для чего мракобестии везли трупы на телегах? Для чего им тела мертвых детей деревьев?

— Да какая разница… — начала Лана, но тут вновь зажурчал голосок Оливии, обиженной тем, что Септанта не обращает внимания на ее попытки познакомиться ближе:

— Они ехали в сторону кладбища.

— Кладбища? — переспросил Эльхант.

Оливия вздернула нос и, быстро взмахивая крылышками, с которых так и сыпались прозрачные листья, подлетела к Руану. Когда настроение фей менялось, листья тоже меняли оттенок — теперь они стали желтыми. Владычица повисла перед красавцем-гор-том, оглядывая его с ног до головы, и сказала, будто это он задал вопрос:

— Ведь в лесу старое кладбище, где хоронили своих мертвецов саилы до того, как поселились возле Флэя. Нас везли к нему.

— Для чего? — спросил Руан, слегка улыбаясь и помимо воли поглядывая на вырез туники. Если верить словам рыжего кентавра, Оливия была очень умной.

Она развела полноватыми руками с детскими складочками у запястий.

— Этого мы не знаем.

Маленькая пирси попыталась примоститься на плече Эльханта, он взял ее двумя пальцами за голову и поднес к глазам, рассматривая. Пирси зашипела, выпучив глаза, замотала крыльями — водопад темных капель сыпался с них и растворялся в воздухе, — пытаясь ущипнуть агача за ладонь. Нарядом ей служило короткое платье из паутины, сквозь которое хорошо виднелась смуглая кожа. Эльхант повернул пирси, та заизвивалась, беззвучно разевая крошечный рот, — в отличие от эллиан, разговаривать они не умели — и уперлась пятками в запястье, пытаясь высвободиться.