Шрифт:
– Это я могу. Это лучше, чем голой перед извращенцами…
– В следующий раз, когда решу убегать от бандитов, буду спасать только балерину! С вами легко, хотя, с другой стороны, тяжелее, – пытался шутить он.
– Это с какой стороны тяжелее? – поинтересовалась Варя, чтобы хоть как-то отвлечься.
– Мужики на вас сразу обращают внимание, вот и влипаете в неприятности, – пояснил Влас.
– Только не говори, что все произошло из-за меня! Эти их фантазии – голая балерина!
– Нет, лучше спасаться со страшной бабой. Вернее, с ней и спасаться, может, не придется, – продолжал ее тянуть Влас. – Она не вызывает такого живого интереса.
– А я все, как в кино, жду, когда за нами раздастся лай собак, – уже еле дышала Варвара. – Сердце уже в висках стучит.
– Я не видел у них на территории собак, хотя я вообще мало что вижу, – ответил Влас.
Она заметила, что ему тоже очень тяжело, но парень не сдавался. Темные волосы в хвосте сзади спутались, очки периодически запотевали. Он их протирал прямо на ходу, оставляя на стеклах снег, и двигался дальше.
– Влас, извини, я не могу… серьезно…
– Можешь! Даже не думай останавливаться, – предупредил Влас. – Мы должны двигаться! Мы должны, чтобы не замерзнуть! Ты понимаешь, что если мы сядем, то уже можем не встать? Заснем и замерзнем. Поэтому мы должны двигаться!
– Я не чувствую ног и рук… – пожаловалась Варвара.
– Так это же хорошо! Значит, боли не будет! Не чувствуешь и не надо! Просто задай себе установку – идти! Главное – это мозг.
Варя открыла в себе второе, вернее уже десятое, дыхание, и они продолжили путь. Сколько они шли и как, Варвара не захотела бы вспоминать никогда в жизни, даже в страшном сне. Но настал момент, когда они упали просто сразу и оба пластом. Без дыхания, без жизни, без теплоты, без искорки и без надежды.
– Хреново, – прошептала Варя, не узнавая свой голос.
– Не очень, ты права, хорошо, – согласился Влас.
Они оба, фактически без дыхания, сидели, прислонившись спиной к сосне, все в том же холодном и мокром снегу. Но даже он не мог охладить их горячие сердца.
– Похоже, все? – тихо спросила она. – У меня в глазах звезды от усталости.
– Звезды не у тебя в глазах, они на небе. Такие яркие зажглись, даже я вижу, – устало ответил Влас.
– Галлюцинации? Мы даже назад не можем пойти… – вздохнула она.
– Уже не можем. Зашли. Извини. Надо было тебе на танцы голышом соглашаться, осталась бы живой…
– Ты ни при чем. Просто не повезло, – Варвара поежилась и прижалась к Власу. – Господи, как же холодно.
– Так зима. Новый год…
– Ага! Я все про елки натуральные разглагольствовала! Мол, от искусственных запах не тот и вообще, они не то… И вот – ирония судьбы! Мы под этими самыми елками посреди леса! Вот тебе и запах! С ума сойти! Чувствуешь, как пахнет хвоей? Я уже ничего не чувствую. Не надо было даже думать о плохом в праздник, вот и материализовалось, – сокрушалась Варя.
– Совпадения…
– Они или случайны, или не случайны.
– Эти случайны, хотя и необычны. А вообще, я слышал, что вот так заснуть в лесу и замерзнуть – это не страшная смерть, – вдруг выдал Влас.
– Хорошая смерть, – фыркнула Варвара.
– Ну, если бы к смерти была применима такая градация: хорошая и плохая. Гореть в огне?
– Плохо?! – предположила Варя. – Медленно тонуть плохо.
– А вот заснуть и не проснуться все хотят. Так тут то же самое! Лежишь себе и засыпаешь. Мы даже холода не почувствуем и выглядеть будем хорошо. Такие свеженькие, замороженные, как в морге. И согласись, лучше уж так умереть, чем от рук этих извращенцев.
Влас что-то монотонно бубнил, а Варвара его уже не слышала и не слушала. Она шла по широкому полю с нежно-зеленой травой и ярко-желтыми одуванчиками.
– Как же красиво! О каком холоде речь? Почему мы не любим одуванчики? Они приносят такое удовольствие, живут сами по себе, неприхотливы! Размножаются вопреки всему, пробиваются сквозь асфальт и радуются солнцу. Единственный минус для бедных одуванчиков: они очень быстро стареют. Влас! Почему ты молчишь? Влас, ты где?
Варя огляделась. Ей не хотелось оказаться в лесу, но и бескрайнее поле, уходящее на четыре стороны за линию горизонта, навевало не очень хорошие мысли. И почему-то вместо Власа рядом с ней стоял сгорбленный старикашка в старомодной одежде и держал монокль на палочке.
– Здравствуйте… – растерялась она.
Он злобно зыркнул из-под седых кустистых бровей.
– Здрасьте! Любуется она этими тварями! Цветочки солнца! Сорняки, окутавшие землю своими корнями-паутиной! – заорал старик, сотрясая в воздухе скрюченными ручонками с моноклем. Палочка монокля внезапно начала увеличиваться на глазах.
«Не может быть!» – как зачарованная, смотрела Варвара.
А старик уже огромным, длинным моноклем с остервенением сшибал головки одуванчиков, которые почему-то за несколько секунд из желтых и плотных превратились в белые и воздушные фонарики. Они очень легко лопались под ударами старика и разлетались на миллионы легких белых зонтиков. Вокруг Варвары их летали уже миллионы. И этим белым покрывалом было уже покрыто все поле, такое большое, снежное и холодное.