Работа на посту мэра не принесла материальной выгоды, но зато Нина обрела массу друзей и сообщников, числом преобладавших над врагами, даже после финансового скандала. Эти связи и банк Шейна помогли приблизиться к осуществлению заветной мечты.

— Ты ждал, когда я оставлю пост мэра, так? — спросила она Шейна. — Приятно слышать. Как дела в банке?

— Вообще-то там произошли изменения. И я собирался позже тебе об этом рассказать.

Она нахмурилась, заметив, как он отвел глаза.

— Какие изменения?

— У нас появились новые люди в правлении. Но может быть, о делах потом? — Он коснулся ее руки и многозначительно заглянул в глаза. — Тебе не кажется, что сейчас между нами произошло нечто серьезное? Я скучал по тебе, пока ты была в отпуске. Три недели — это большой срок.

— Ты прав. — Она напомнила себе, что надо стараться быть честной и дать шанс им обоим. — Для меня три недели это немного. Я ждала начала новой жизни годы. И теперь мечты овладели мною, как в детстве.

— Хмм, конечно. Понимаю тебя.

Он выглядел как-то скованно, и у Нины закралось подозрение. Почему он не захотел говорить о делах? Но настаивать не стала и сменила тему:

— Я рада, что провела это время с Сонет. И я так давно не была в отпуске.

— Я боялся, что большой город притянет тебя соблазнами, и ты не вернешься.

Он совсем не знал ее.

— Мое сердце принадлежит этому краю, Шейн. И всегда так было. Я выросла в этом городе, здесь мои корни, здесь жили мои предки. Никогда не покину Авалон.

— Ты почувствовала ностальгию?

— Нет, я же знала, что вернусь.

На следующий день после выпускного бала Нина и Сонет сели в поезд, идущий в Вашингтон, где провели чудесных три недели вместе, осматривая столицу нации и колониальные памятники Вирджинии. И хотя она не хотела признаваться самой себе, было желание повидать отца Сонет, Лоуренса Джеффри, и его семью. Сонет проведет лето с отцом. Лоуренс был высокопоставленным военным, атташе. Он с семьей уезжал в Бельгию и брал с собой дочь. В Бельгии он приписан к штабу Верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами Альянса. Сонет повезло с таким отцом, ведь она собиралась проходить практику в НАТО. Афроамериканец, звездный выпускник Вест-Пойнта. Его жена — внучка известного лидера, борца за права человека, дочери — почетные студентки в Сидвелл-Френдс-Скул. Кажется, они искренне приглашали Сонет, или, во всяком случае, так Нине показалось. В конце лета Сонет будет принята в университет. Что ж, ведь все дети рано или поздно покидают родной дом. А семьи с детьми от разных браков вообще стали нормой.

Но когда ее воображение рисует безукоризненный кирпичный дом в Джорджтауне или дом в незнакомом бельгийском городе, переполненном служащими НАТО, ее охватывает паника. «Прекрати истерику, — одернула она себя. — Хватит».

Нет, решение отпустить дочь было верным. И Сонет хотела этого. Нина тоже — она так долго ждала свободы и независимости, слава богу, Нине есть к чему вернуться, кроме пустого дома. У нее начинается новая жизнь, она планирует будущее и ждет новых приключений. Никто и ничто не заменит дочь, но Нина решила идти только вперед. Так много всего упущено в жизни, ведь она стала матерью в юном возрасте. Лишена была всего интересного. Вернее, отложила на потом. И время настало. Шейн все говорил, Нина спохватилась, что совсем его не слушала.

— Прости. Что ты сказал?

— Я сказал, что просто мечтаю ходить на байдарке. Никогда еще не был на воде.

— Озеро прекрасное место для начала. Вода сегодня спокойная.

— Даже если нет, я приготовился основательно. Купил снаряжение специально для сегодняшнего случая.

Они подошли к городской пристани и лодочной станции. Вокруг народ наслаждался чудным деньком, долгожданной хорошей летней погодой. Семьи и парочки прогуливались по берегу или плескались на мелководье. Взгляд Нины упал на пару, сидевшую у воды на скамье. Они смотрели только друг на друга и держались за руки, увлеченные разговором. Обыкновенная пара — он с начинавшими редеть волосами, она с располневшей талией, — но Нина сразу почувствовала, как они близки, как они любят друг друга. Эта пара заставила ее задуматься о романтических отношениях, о любви, в которых Нина не была искушена, потому что никогда не испытывала подобных чувств. Может быть, когда-нибудь…

Но, взглянув на Шейна, решила, «точно не сегодня».

Он неверно истолковал ее взгляд.

— После прогулки мы идем ко мне. Я угощу тебя обедом.

О, ну не надо так стараться. Ради бога, прекрати.Но Нина улыбнулась:

— Спасибо, Шейн. — Она снова напомнила себе, что должна расслабиться и быть с ним добрее. В конце концов, свидание — это неизведанная для нее территория, кто знает, что там можно обнаружить.

— Нина! — окликнул кто-то. — Нина Романо!

В зоне отдыха, недалеко от эллинга, она увидела Бо Кратчера, подающего из команды «Авалон Хорнетс» американо-канадской бейсбольной лиги. По обыкновению, долговязый техасец пил пиво в компании приятелей.

— Привет, дорогуша. — Он растягивал слова, но акцент был приятен на слух.

— Я тебе не дорогуша, Бо. И что это за привычка пить пиво накануне игры?

— Но, крошка, — запротестовал он, — и как ты все замечаешь? Почему ты такая умная?

— Такой уродилась.