Хотя производство танков не подверглось сокращению, суровые условия боевых действий в России делали свое дело, а советские рабочие были полны решимости выпускать танки в таких количествах, чтобы задавить захватчиков. В 1941 году, в то время как немцы изготовили 2875 танков лучших моделей, советские заводы выпустили 4135 танков [74] .

Только в группе армий «Центр» по крайней мере 21 генерал, в том числе прославленный Гудериан, еще до конца 1941 года были отосланы домой. Отныне Гитлер лично осуществлял руководство боевыми действиями на Восточном фронте через ставку ОКХ. (Руководство всеми остальными фронтами осуществляла ставка ОКБ, также подчиненная Гитлеру.) Фюрер заявил, что хочет «подготовить армию в национал-социалистическом духе». Занимая этот пост, он сказал Гальдеру, что не знает ни одного генерала, который «сможет выполнить то, что я хочу». Только политик, подобный Гитлеру, мог беспокоиться насчет идеологической подготовки войск, в то время как они были на грани катастрофы.

Некоторые немецкие военачальники утверждали, что только фанатичная решимость Гитлера, заставившего армию стоять насмерть, спасла ее от полного краха в ту зиму. «Если бы войска начали отступление, оно превратилось бы в паническое бегство», — говорит немецкий генерал Курт фон Типпельскирх. Многие историки также считают, что приказ Гитлера стоять насмерть был лучшим, что оставалось сделать в сложившихся обстоятельствах. Однако всякое моделирование ситуации не учитывает человеческий фактор, так что подобные утверждения так и не выйдут за рамки предположений.

Многие участники боевых действий на Украине и в Прибалтийских республиках говорят, что более разумная политическая доктрина в завоеванных областях привела бы к созданию независимых правительств, готовых сотрудничать с оккупантами. 90-е годы показывают, что в подобных предположениях много здравого смысла. Однако, несмотря на все разглагольствования нацистов о «жизненном пространстве» на Востоке, немецкие армии вторглись в Советский Союз только потому, что Гитлер и СС жаждали уничтожить всех евреев и «большевиков». Уберите зверства по отношению к мирному населению, и исчезнет сама причина вторжения в Россию. Германия до июня 1941 года получала из России все необходимое. Никакие грабежи и реквизиции после начала войны не смогли сравниться с тем, что немцы получали из Советского Союза без войны.

До декабря 1941 года экономика Германии, находившаяся в основном в ведении Геринга, продолжала функционировать в режиме мирного времени. Блицкриг являлся торжеством техники и технологий, и Гитлер особо ценил его потому, что молниеносная война приносит победу прежде, чем начинает сказываться на экономике. Ограбление оккупированных стран значительно повысило уровень жизни немцев, подарив им предметы роскоши со всех концов Европы и иностранных рабочих, обращенных по сути дела в рабство. Затем в декабре 1941 года германская военная машина сломалась у самых ворот Москвы. Германии пришлось срочно перестраивать экономику в соответствии с нуждами затяжной войны, как это уже произошло в Великобритании и как этому предстояло в самое ближайшее время произойти в Соединенных Штатах.

7 декабря японцы напали на Перл-Харбор и Малайю. Несомненно, многие немецкие солдаты, замерзавшие на Восточном фронте, повторяли вслед за фельдмаршалом фон Боком, печально занесшим в свой дневник: «Все было бы совсем иначе, если бы японцы напали на Россию».

Через четыре дня этих людей ждало еще большее расстройство. Гитлер объявил войну Америке. Теперь нам известно, что нацистская верхушка — Гитлер, Геринг и Геббельс — не имела ни малейшего понятия об экономическом потенциале Соединенных Штатов. Знакомясь с точными экономическими данными, которые публиковали сами американцы, они презрительно смеялись.

После того как Гитлер взял под полный контроль германскую военную машину, все основные решения стали, как правило, неудачными. Но и на немецкой армии лежит вина за неудачи. Хотя бредовые идеи Гитлера внесли свой вклад в провал «Барбароссы», семена грядущих поражений были брошены в землю задолго до этого, когда верховное командование немецкой армии, неправильно оценив противника, составило план, который никогда не мог привести к успеху.

Конечно, необходимо отметить материальную и финансовую помощь Советскому Союзу, поступившую от Великобритании и Соединенных Штатов. К концу войны четыре из шести грузовиков, использовавшихся в Красной армии, были с Запада. Америка также прислала в Россию 2000 паровозов, 540 000 тонн рельсов и 13 миллионов пар сапог.

Однако основная часть немецкой армии была разгромлена Красной армией, использовавшей вооружение, произведенное на советских заводах. Это была борьба двух колоссов. Расчеты, основанные на данных о немецких дивизиях, участвовавших в боевых действиях, показывают, что семь восьмых всех сражений, которые вела немецкая армия в 1939–1945 годах, происходили на Восточном фронте. Другими словами, лишь одна восьмая часть всех сил Германии была задействована в кампаниях в Северной Африке, Италии и на Западном фронте.

Поражение под Москвой в декабре 1941 года решило исход войны. Немцы попытались отрубить голову спящему медведю, и к Рождеству 1941 года — истощив свою армию — им удалось лишь разбудить его, сделав ему больно. Проснувшийся медведь сожрал их. Впереди еще были гигантские сражения под Сталинградом, на Кавказе и на Курской дуге, но отныне немцам оставалось лишь думать о том, как задержать продвижение русских и оттянуть неизбежное поражение.

Масштабы этой грандиозной войны выходят за рамки понимания. В 1941 году Советская армия могла рассчитывать на 35 миллионов здоровых мужчин, готовых встать под ружье. Приблизительно 25 миллионов были призваны на военную службу, и из них 13,7 миллиона погибли в боях. Еще 7 миллионов мирных жителей погибли под бомбами, от голода и в концентрационных лагерях. Немецкая армия потеряла на Восточном фронте около 2 миллионов солдат, и еще 2 миллиона мирных жителей исчезли в конце войны среди потоков беженцев, отступавших перед накатывающейся на запад Красной армией.