Шрифт:
На другом конце аудитории молодой человек с рыжими вьющимися волосами кивнул головой.
— И на чем вы экономите, снимая фильм в Атланте? — спросил Варинг.
— Почти на всем, — произнес Винни. — Стоимость жилья, перевозок, съемочных площадок. И никаких беспокойств по поводу профсоюзов. Я экономлю на этом полмиллиона.
— Вы можете привести хоть один пример фильма, действие которого происходит в Нью-Йорке, а съемки производятся в Атланте?
— На прошлой неделе я смотрел по телевизору фильм «Майская женщина». Это была нью-йоркская история, отснятая в Атланте; фильм произвел на меня хорошее впечатление.
— Но разве в моих инструкциях съемки в Нью-Йорке не являются необходимым условием? — спросил Варинг.
Винни вынул свои бумаги и внимательно просмотрел их.
— Нет, — ответил он. — Вы подразумеваете съемки в Нью-Йорке, но нигде не говорите о них как о необходимости.
— Вы правы, мистер Винсент, — произнес Варинг, — и вы единственный во всей группе, кто заметил это. Именно поэтому-то у Вас и самая дешевая смета, в восемьсот тысяч долларов. Я поздравляю вас, это хороший рентабельный бюджет. Вы сохранили инвесторам большие деньги.
— Благодарю вас, — произнес Винни, очень гордый собой.
После занятий к нему подошел рыжий молодой человек. На нем были поношенные джинсы, армейская гимнастерка со следами от сержантских погон и темные очки в металлической оправе. Ему давно следовало бы подстричься.
— Я — Чак Пэриш, — произнес он, протягивая Винни руку.
— Могу я пригласить вас на чашечку кофе? Мне надо поговорить с вами.
Винни посмотрел на часы.
— У меня есть двадцать минут.
Официантка поставила перед ними кофе. Чак Пэриш заплатил и, как только она ушла, вытащил из дипломата рукопись.
— Я хотел бы, чтобы вы прочитали и сказали свое мнение. Я собираюсь поставить это в Нью-Йорке, мне нужен продюсер.
Винни пробежал, пролистал страницы, их было сто девятнадцать.
— Это фильм про нескольких мафиози, которые украли два миллиона долларов у своего крестного отца и едва скрылись с ними.
— Кто финансирует? — спросил Винни.
— Я могу вложить триста тысяч, — произнес Пэриш. — Семейные связи.
— Вы думаете, этого хватит?
— Это то, что я хочу услышать от вас. Моя девушка будет играть главную роль, и в ее группе достаточно людей, чтобы обеспечить актерский состав.
— У вас есть дистрибьютер?
— Нет.
Винни кивнул.
— Я прочту и позвоню вам.
— Мой номер записан на обратной стороне рукописи.
Они пожали друг другу руки и расстались.
Через пятнадцать минут такси довезло Винни до старого дома на Пятой авеню неподалеку от музея искусств Метрополитен.
— Добрый вечер, мистер Винсент, — произнес портье, открывая дверь.
— Добрый вечер, Джон, — сказал Винни мягко. Он поднялся на лифте на верхний этаж и открыл дверь своим ключом.
— Входи, дорогой, — донесся женский голос.
Винни прошел через длинный холл, увешанный картинами не меньше чем на двадцать миллионов долларов, и очутился в роскошной спальне. Она была в постели: ее грудь с розовыми сосками выглядывала из-под простыни. Винни подумал, что для сорокалетней женщины у нее великолепная грудь.
— У нас есть полчаса до того, как придут гости, — сказала она, улыбаясь, — только не размажь мне косметику.
Глава 4
Винни встретил Барбару Мэннеринг в киношколе девять месяцев назад. Он стоял в очереди в баре, когда появилась Барбара.
— Вот черт! — выругалась она.
Он повернул голову и увидел элегантно одетую блондинку со скромными, но настоящими бриллиантами.
— Что-нибудь не так? — спросил Винни.
— Не привыкла стоять в очередях, — ответила незнакомка, — будьте джентльменом, пожалуйста, возьмите мне двойной скотч со льдом.
— Конечно, — согласился Винни.
— Вы будущий режиссер?
— Будущий продюсер.
— Что-то вы староваты для киношколы.
— Я не только студент.
— Чем же вы еще занимаетесь?
— Я писатель.
— И что вы пишите?
— Книги, журнальные статьи, иногда речи.