— Здравствуйте! — сказал Волли.

Вильма не обернулась. Со взрослыми это бывает — тех, кто помоложе, обучают вежливости, а сами уж так заняты, что и головой кивнуть не могут. Была бы хоть голова какая-нибудь особенная, а то просто так, белая шапочка и волосы из-под нее во все стороны, словно пакля. Отец как-то сказал маме, что у этой Вильмы голова плохо варит. А туда же, важничает!

Впрочем, почему бы ей не важничать? Ведь справку нужно получить не ей от Волли, а наоборот… Ладно уж, подождем…

Волли минутку постоял, скромно опустив глаза. Но потом — сколько же можно стоять столбом? — начал озираться.

Слева, глядя на Волли с плаката, здоровенный парень уговаривал спасать утопающих. При этом он настойчиво советовал тащить их обязательно за волосы. Правее два санитара укладывали носом в землю «лицо, пораженное током». Еще правее извивались глисты. Их было так много и они так здорово были нарисованы, что Волли отвернулся…

«У людей вон глисты бывают, да еще какие разные! — с завистью подумал он. — Сейчас эта Вильма как обернется да как начнет расспрашивать, того и гляди, в лужу сядешь!»

— Садитесь, — оглянулась Вильма Роосте. Однако, увидев неказистого пациента, переменила тон: — Что тебе нужно? Заболел кто-нибудь?

— Да, — кротко ответил Волли, — Заболел.

— Отец? Мать?

— Нет. Я сам. У меня болит живот.

— Расстройство?

— Да, — страдальчески подтвердил Волли.

Обстоятельно отвечая на более детальные расспросы медсестры, он загнул столько пальцев на обеих руках, что Вильма Роосте только ахнула.

— Дело-то, кажется, нешуточное, — сказала она.

Какие уж тут шутки! Волли еще вчера, слезая с инспектора, понял, что дело нешуточное.

— И тошнит, наверно?

Волли покосился на плакат с извивающимися глистами и честно ответил:

— Очень!

— Поставь-ка градусник…

Кто их выдумал, эти градусники? Подумать только, какие-то десятые доли градуса играют такую роковую роль в жизни человека! Что-то сейчас будет?

Волли слышал, что температура может оказаться достаточно высокой, если градусник потереть чем-нибудь шерстяным. Вполне возможно — первобытные люди даже огонь добывали трением. Но, во-первых, неизвестно, сколько времени нужно тереть градусник. Во-вторых, это нечестно. В-третьих, как добыть температуру трением, если в трех шагах сидит Вильма?

— Достаточно, — сказала медсестра. — Давай градусник.

— Я могу еще подержать, — предложил Волли, которому очень не хотелось расставаться с последней надеждой.

Роосте не успела ему ответить: в комнату быстро вошел Антс Ярве, монтер местной почты, считавшийся наибольшим весельчаком и наименьшим трезвенником на всю Метсакюла.

— Здорово, Вильма! — подмигнул он медсестре. — Не хочешь ли прокатиться? Еду в райцентр. Вечером обратно.

— Вот еще! Выдумал! Не могу я закрыть медпункт среди бела дня! Видишь — как раз подозрительный случай… — И она отобрала у Волли градусник.

— Пустяки, нормальная температура, — заглянув через ее плечо, сказал Антс.

— Это ничего не значит. Бывает, — поучающе ответила Вильма, — к вечеру может подняться. Мальчика нужно изолировать, сделать лабораторные анализы. Я, пожалуй, направлю его в город.

— В город? — изумился Волли.

— Да. В инфекционную больницу.

Вот так штука! Такого оборота Волли никак не ожидал. Город — это, конечно, интересно. Хуже, что в больницу. Но зато…

— Слушай, Вильма, — сказал Антс, — это не заразно?

— Кто ж его знает, — передернула плечами Вильма. — А ты что, испугался?

— Нет, но, если нужно доставить его в больницу, мы могли бы это сделать сейчас. Машина под окном. Ты будешь его сопровождать…

Ах, вот оно что! Этому Антсу никакого дела нет до Волли. Нисколько он о нем не заботится. Если бы Волли даже помирал у него на глазах, он все равно думал бы только о том, как ему прокатиться с Вильмой в город. Эх, люди, люди!..

— Едем! — решила Вильма.

— Я только выйду на минутку, — грустно сказал Волли.

— Да, да, обязательно! — кивнула головой Вильма. — Бедный мальчик!