На улице стояло сентябрьское солнце. Дожди в ближайшее время не обещали, а потому у девушки было замечательное настроение. Смолина с удовольствием вздохнула не слишком свежий, но холодящий воздух, который резво пустился по лёгким.

Улица в обеденный перерыв оживала, наполняясь голодными студентами, детьми, идущими со школы или такими же голодными рабочими. Как приятно было чувствовать себя сытой среди этой толпы. И вот уже поодаль виднелся универ, в котором училась Дана. Уверенным шагом направилась к переходу, как вдруг встала на месте, будто кто-то дёрнул её за шиворот. На самом деле никто девушку не дёргал. Её остановило "видение", да "видение" в котором главную роль сыграл Макс. Немного погодя она увидела и Долгова. Оба они шли весёлые, всё так же дурачились, идя по улице. Сердце Даны бешено забилось. Третьяков улыбался всё так же: открыто и всему миру. Одетый в свободные тёмные джинсы со светлыми вкраплениями и клетчатую рубашку, из под которой торчала выгодно облегающая крепкий торс светлая майка. Всё те же неизменно безупречно белые кроссовки.

Они не виделись больше года, с того самого случая летом в квартире парня. Закусив до боли губу, Дана двинулась через переход сначала неуверенно, но постепенно набирая темп. И как только нога коснулась тротуара, глаза встретились. Внутри всё опять затрепетала нервной дрожью. Чёрные глаза, однако, не встретили её какой-то враждебностью, наоборот излучали заинтересованность. Чего не скажешь, глядя в глаза Игоря, который ещё на расстоянии пытался её испепелить. Теплые огоньки на дне максимовских глаз заставили девушку идти дальше. Расстояние было всё меньше, волнения было больше. Наконец, она встала прямо перед парнями и довольно резко выпалила:

– Привет, Максим!

– Привет, Дан.
– Он улыбался. Всегда улыбался, и этого хотелось разреветься. Максим никогда не посылал людей, он всегда давал право голоса.

– Макс, пошли, а?
– С недовольством обратился к другу Долгов.
– Нам пора.

– Подожди! Я просто хотела...

– Загнать тонну извинений с пристрастием?
– Со злостью выплюнул мажор. На лице его заходили жевалки.

– Простите меня. Мне так жаль, ты никогда на самом деле не был для меня "афишей", какой-то этикеткой. Ты действительно был другом для меня... мне бы так хотелось вернуть дружбу с тобой, но я понимаю, что это невозможно...

– Ну, дружбой тут конечно вряд ли когда будет пахнуть. Но знаешь, Дан, от ошибок никто не застрахован. Человек никогда сам не может предугадать свои действия, поэтому нельзя с уверенностью сказать, что я не совершу такую же злую глупость. И каждый имеет право на косяк. С тобой он случился. Я уже давно зла на тебя не держу... только, за что простить не могу, это за Полину. Прости и ты меня.

– Как она?

Третьяков заметно напрягся и приуныл.

– Я не знаю...

– Ясно.
– Смолина замолчала. От эмоций внутри нарос ком, но гора с плеч всё-таки свалилась. Целый год она держала это в себе, винила себя и бросила работу ди-джея.

– Дай мне левую руку.
– Просьба сама сорвалась с языка. Девушка даже испугалась собственного поведения. Максим удивлённо посмотрел на бывшую подругу, но выполнил просьбу. Дана бережно перевернула руку ладонью вверх и, подстроившись, посмотрела на линию жизни парня, потом схватила правую руку и внезапно улыбнулась.

– Так и думала. Ты всегда от жизни брал гораздо больше, чем она тебе давала.
– С этими словами Смолина быстрым шагом рванула вперёд, и повернувшись на мгновение лицом к ним сказала:

– Спасибо!
– Помахала рукой и затерялась в потоке людей.

Парни стояли в некотором изумлении от поведения девушки.

– По-моему она окончательно повёрнутой стала. Даже страшно мне за окружающих, которые будут находиться близ неё.

– Не утрируй!
– Поморщился Макс, засунув руки в карманы джинс. Два друга снова продолжили своё движение. Третьяков всё так же улыбался, Долгов продолжил рассказывать что-то про новую девушку, с которой провёл целые выходные, что для него было немыслимо! Однако, бонусом в ней было именно то, что она отменно готовила. Они вновь перешли дорогу и, в конце концов, купив по дороге поесть, уселись на лавочку возле пруда.

– Разве не здорово? Мы сидим вдвоём, жрём какую-то бредятину неизвестного происхождения, а перед нами простирается Университет Культуры и Искустава, если я не ошибаюсь. Один из нас восершенно свободный идиот, который снимает баб каждый вечер, и любовь ему чужда, а второй бесконечно влюблённый идиот, каких ещё поискать нужно, в наше-то время.

– Может, хватит уже? Ты мне весь год твердишь, о том, что я идиот.

– Эх, жаль утопил тот телефон. На нём кстати осталась классная памятная фотка, которой я обещался тебя травить. Вообще в мире куча идиотов, но как мне кажется, ты особенный. Ты всегда был особенным. Каждый божий день об этом думаю.
– Игорь встал на ноги и принялся с видом философа расхаживать по тротуару, зажёвывая остатки пищи.
– И прекрати смотреть на меня так. Эй, что у тебя с лицом?

Макс перестал смотреть на своего умного друга, устремив глаза куда-то вперёд.

– Слушай...
– ошарашено выдохнул он, вскакивая со скамейки.
– Я сейчас похож на человека, который страдает галлюцинациями.

– Ты сейчас вообще на шизоида смахиваешь сильно.
– Игорь повернулся, чтобы посмотреть туда же, куда во все глаза уставился его друг, и обомлел. Он ожидал увидеть всё что угодно, даже привидение. Но только не то, что видел.

– Массовых глюков ведь не бывает, вено?
– Одними губами проговорил Долгов. На той стороне улицы из здания университета вышла девушка с сумкой наперевес. Она разговаривала с каким-то парнем и улыбалась. Девушкой этой была Полина Шульт.