– Ну, Полет не врач, не пластический хирург, – засмеялась Ната, – всего-то парикмахер. Да, Фурсина была. Я хорошо помню, потому что у нас случился форс-мажор. Девушка записалась на восемь вечера, но в тот день позвонили от одной дамы, очень высокопоставленной – вот ее фамилию никогда не назову! – и сказали, что она желает приехать к Жаку именно в двадцать ноль-ноль. Я занервничала, ведь отказать такой VIP-клиентке невозможно.

– Да уж, – пробормотала я, – венценосные особы не привыкли слышать слово «нет». Пошлешь тетушку на фиг, а потом Полет визу в Россию не дадут.

– Вот-вот, – подхватила Наташа. – Ну, я и соединилась с Фурсиной, объяснила ей суть вопроса, попросила приехать днем, мол, Жак ради такого случая откажется от обеда. Девушка не очень обрадовалась, но сказала: «Попробую отпроситься. Давайте поступим так: если я не появлюсь, значит, не получилось уйти с работы. Тогда за деньгами заеду завтра». Но ее отпустили со службы, и Жак расстарался изо всех сил. Еще мы подарили ей набор для укладки волос, наши фирменные расчески и брашинги.

– Катерина прибыла вовремя? – уточнила я.

– Ни на секунду не опоздала, – ответила Наталья. – Все спрашивала, успеет ли Жак за час сорок пять.

– Можешь описать ее внешность? – спросила я.

Наташа засопела.

– Ничего выдающегося, на наших клиентов не похожа. Одежда, сумка, туфли – все не брендовое. И голову посетительница, похоже, раньше сама красила. Я подумала, что Фурсина домработница или няня, которой ее хозяйка за безупречную службу решила подарок сделать, оплатила визит к Полет. Екатерина ни чай, ни кофе, ни сок не пила, обедать отказалась, из чего я заключила, что денег у нее с собой нет. Ушла она с прекрасной прической.

– Ты ее узнаешь, если на фото взглянешь? – не сдавалась я.

– Конечно, – засмеялась Наташа.

– Спасибо, сейчас пришлю снимок, звякни, если лицо тебе знакомо, – скороговоркой произнесла я, быстро щелкнула резко побледневшую Светлану и отправила снимок Наталье. Потом спросила у шефа: – Все понятно?

– Не очень, – признался Роман Глебович.

Я, забыв о приличиях, опять показала пальцем на Бондареву.

– Когда Катя упала, я была на репетиции, а вернувшись, налетела на Свету и машинально отметила, что у нее роскошно покрашены волосы, в особой технике, она называется «шатуш». Это делает только француз Полет. Мне следовало как минимум удивиться, откуда у Светы деньги на поход к Жаку, но меня отвлекли, и я забыла про ее прическу. А сейчас все смотрела на Свету, смотрела – и бац, меня осенило!

– Кто такой Полет? – жалобно спросил Антон.

Я пустилась в объяснения.

– Великий стилист, делает уникальные стрижки, укладки, но лучше всего Жаку удается покраска волос. Он придумал особую технологию и никому ее секрет не открывает. Жак живет в Париже, у него там салон на рю де ла Пэ, но он летает по всему миру, туда, где есть клиенты, в частности в Москву. Визит к Полет стоит полторы тысячи евро, записываться к нему надо заранее за шесть месяцев. Екатерина могла себе позволить такую роскошь – поход к знаменитому стилисту, а вот Света нет.

Мой рассказ прервал звонок Наташи.

– Это она, – подтвердила помощница француза. – А что?

Я проигнорировала вопрос и попрощалась с ней. Затем, глядя прямо на обомлевшую Светлану, продолжила:

– Полет всегда требует предоплату. Катя перевела на его счет нужную сумму, но, естественно, не смогла попасть к Жаку, потому что к тому времени погибла. Фурсина никому в «Баке» не сообщала о своем материальном положении, ей бы и в голову не пришло похвастаться визитом к Жаку. Света, откуда ты узнала, что Катя пойдет к нему? Почему не побоялась представиться ею? Впрочем, на второй вопрос я знаю ответ: ты столкнула Фурсину с мостика и отправилась красить свои кудри за ее счет. Бондарева, ты монстр!

– Ой, нет, нет, – зашептала Светлана, – я расскажу вам чистую правду.

– Надеюсь на сей раз услышать не ложь, – произнес Роман. – Вы так часто за последний час повторяли слова «чистая правда», что они девальвировались.

Бондарева перекрестилась.

– Ей-богу, не совру!

Меня передернуло от отвращения, но я подавила приступ тошноты и заставила себя внимательно слушать продавщицу.

Когда Катя обвинила Свету в краже колье и кольца, Бондарева не испугалась. Быстро сориентировалась и ответила:

– Пожалуйста, беги с доносом к Роману. А я ему выложу про твою подругу, что на стенде макияжа пряталась, приз сперла, а затем его Розовой подсунула.

Фурсина обомлела.

– Кто тебе рассказал?

– Если собираешься меня сдать, подумай, нет ли скелетов в твоем собственном шкафу, – торжествующе заявила Светлана. – И запомни мудрый совет: никогда не откровенничай в сортире у рукомойника, не проверив кабинки.

– Ты нас подслушивала! – ахнула Екатерина.

– И, как видишь, не зря, – отбила мяч Бондарева. – Есть предложение: ты молчишь – и я молчу. О’кей? Ты болтаешь – и я болтаю. Договорились?