– Скорее всего, к вечеру мы найдем схрон.

Хаяри разделил свой отряд на три части. Две группы выдвинулись в села, где их уже поджидал транспорт. Одна, в составе трех моджахедов и Розы, осталась в схроне. Они должны были дождаться новых документов для женщины, после чего направиться через Грозный в Москву для совершения диверсии на одном из столичных вокзалов. С самого начала никто не планировал, что отряд шахидок пополнится еще в Чечне. За месяц до перехода в Россию через Турцию улетели две смертницы. Они привыкали к жизни в больших городах, к метро, толчее на автобусных остановках. Нужно было притереться и стать незаметной на фоне коренных горожан. Одна находилась в столице, вторая в Пятигорске. Живя под плотным контролем представителей подполья, девушки ждали своего часа. Вместе с Розой и Заремой теперь их будет четыре. В два раза больше. Скоро они выполнят свой долг перед народом, отправив в ад сотни неверных. Неумолимо приближался тот час, когда чеченки смоют с себя позор. Хотя время настанет лишь для Хаяри. Они вряд ли смогут прославить свои имена. Документы были поддельные, установить их личность при полном отсутствии родственников практически невозможно. Если к этому приплюсовать, что тела будут уничтожены взрывом, усилия спецслужб в этом направлении сведены к нулю. А вот араб станет знаменит. Ему щедро заплатят те, кто в происходящем на территории России видит нечто вроде развлекательного шоу. Для арабских шейхов с миллиардными состояниями, олигархов в изгнании, трясущимися перед перспективой уйти на вторые роли Грузии, Прибалтики и Молдовы, почему-то считающих, что русские – это тля, война на Кавказе давно стала чем-то вроде футбола для фанатов. Только смотрели его по-разному, и каждый по-своему выдавал свои эмоции.

Основные группировки возглавили он и его заместитель Махмад Харисов. Рано утром, покидая схрон, Хаяри поручил назначенному ночью командиром третьей группы Заяутдину Усамову разминировать к нему подступы. Теперь, когда его оставляли, мины уже были ни к чему. Наоборот, случайно подорвавшееся животное или забредший сюда человек могут навести на мысль о подземном убежище. Это не поля вокруг населенных пунктов равниной части, в свое время превращенные в опорные пункты боевиков и нашпигованные железом, а глухой лес. Само же убежище, напротив, внутри минировалось. Это на тот случай, если его случайно найдут милиция или военные.

Совершив утренний намаз и сдержанно распрощавшись, бандиты разошлись по своим направлениям. Заяутдин некоторое время стоял у спуска в схрон, наблюдая за тем, как идущие в колонну по одному бандиты обходят мины.

Дождавшись, когда утренний туман полностью съест их, он, сокрушенно вздохнув, окинул окрестный лес ностальгическим взглядом и спустился в блиндаж.

Сидя за столом, Джохар Гайарбеков брился. Это стало обязательной процедурой. Их лица не должны отличаться от лиц обыкновенных, мирных чеченцев. Третий член их группы, девятнадцатилетний долговязый Шерипов Муса, сидя вполоборота на нарах, краем глаза наблюдал, как Роза складывает одеяла в стопку. Хаяри любил порядок и даже ввел понятие «законсервированный объект». Мероприятия включали в себя уборку, уничтожение отходов, маскировку входа снаружи. Сейчас именно этим занималась женщина.

Вид ее после десяти дней, проведенных в подвале, был болезненным. Вокруг глаз круги, взгляд отрешенный. Половину этого срока она уже сидела на наркотике.

– Муса, – окликнул Заяутдин бандита, – иди обезвредь мины снаружи, а мы подготовим сюрпризы внутри.

– Почему я? – Шерипов обиженно уставился на новоиспеченного командира. – Кто знает, где они стоят?

– Не говори так, – едва сдерживая себя, Усамов вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и протянул боевику: – Здесь схема расположения мин.

– Послушай, – неожиданно подал из-за стола голос Джохар, он ополоснул в стоящем рядом тазике бритву и уставился на Усамова. – Зачем торопиться? Неизвестно еще, когда придет гонец с документами на Розу. Пусть стоят. Наши сейчас в любой момент могут нарваться на засаду. Что будет, если кого-то возьмут в плен и он расскажет о нас? Уберем перед уходом. Я сам помогу Мусе.

– Раздевайся! – подбодренный поддержкой, неожиданно приказал Муса Розе.

Она в это время собиралась снять ширму, за которой провела все это время. От неожиданности девушка замерла. Джохар и Заяутдин переглянулись.

– Э-э, – протянул Заяутдин, – я что-то тебя не понял? Ты кто такой, чтобы здесь командовать, а?

– А что? – Муса поднялся и упер в бока руки. – Женщину захотел. Что, нельзя, да? Или ты на ней жениться собрался?

Неожиданно Джохар рассмеялся шутке. Действительно, что это вздумал Заяутдин, едва став командиром, заступаться за падшую женщину. Ее работа ублажать воинов, которые, может, завтра предстанут перед Аллахом. Хотя неизвестно, одобрит ли Всевышний такое отношение, пусть к женщине, но все же человеку.

Лицо Заяутдина потемнело. Глаза налились кровью, а рука потянулась к висевшему на поясе кинжалу.

– Э, – заволновался Джохар и встал со своего места. – Эта женщина не стоит того, чтобы из-за нее убивать друг друга!

Но его слова уже не доходили до воспаленного яростью мозга Заяутдина. Сделав шаг к Мусе, он схватил его и с силой дернул на себя. В воздухе мелькнуло лезвие. Раздался чей-то всхлип и стон. Муса, зажимая предплечье правой руки, упал на колени:

– Ты что, шакал, делаешь?!

Усамов замахнулся для следующего удара. В это время, опрокинув стол, к нему бросился Джохар. Отталкивая заступника, Заяутдин случайно полоснул его по щеке. Схватившись за лицо, тот некоторое время неподвижно стоял, приходя в себя, а через мгновение уже и у него в руке появился нож. Не обращая на него внимания, Заяутдин бросился на Мусу и вогнал кинжал в грудь по самую рукоять. В углу сдавленно закричала Роза. Джохар оцепенел.

– Что ты наделал?! – в ужасе проговорил он, глядя, как упавший на спину Муса выталкивает изо рта кровавую пену и скребет пятками ботинок по дощатому полу.