Стих 18, так же, как и оба последующих, начинается со слов, свидетельствующих о дерзновении — мы знаем. В этих заключительных стихах еще раз подчеркиваются некоторые наиболее важные положения, которые более подробно уже рассматривались в других отрывках Послания. Вот оно истинное знание, доступное самому смиренному христианину, рожденному от Бога, и полученное с помощью Духа Святого через посредство Божьего Слова. Таким оно выглядит, если сравнивать его с фальшивым теоретизированием лжеучителей, основанном исключительно на том, что им удается извлечь из их собственного напыщенного эго, и на их хитроумных фантазиях. Здесь изложено то, что истинные верующие знают от начала и в чем они должны быть непоколебимо уверены.

Христиане прикладывают все усилия, чтобы не грешить. Это та основа, на которую мы опирались, рассматривая предыдущие главы (2:29; 3:6,9) и этим же мы должны неукоснительно руководствоваться в своей христианской жизни. Необходимо строго придерживаться этого подхода, и так должен поступать каждый, кто действительно верит в Иисуса (всякий, рожденный от Бога). Теперь мы лучше понимаем, что подразумевается здесь под словами о том, что если мы грешим, то не можем быть рожденными от Бога. Послание не обещает, что мы станем безупречными и не советует рассчитывать на это, хотя многие из нас безосновательно надеются достичь этого состояния. Иоанн также не утверждает, что существует особый уровень сверхдуховности или святости, доступный немногим избранным. Просто каждый из нас, став христианином, не хочет больше грешить, как он делал это прежде, до своего обращения. Причина в том, что рожденный от Бога хранит себя от греха. Некоторые трудности в понимании здесь возникают в связи с тем, что встречающиеся в этом стихе две фразы — рожденный от Бога, в первоисточнике не являются одинаковыми. Современный вариант этого стиха вменяет в обязанность вновь обращенному христианину «хранить себя» в неприкосновенности от зла. Это опасно тем, что многие из нас могут почувствовать неспособность добиться этого в полной мере, несмотря на то, что мы осознаем, насколько прочно грех укоренился в нашей душе и до какой степени ему подчинена вся человеческая природа. У нас было бы очень мало оснований для «дерзновения», если бы победа над грехом зависела исключительной от нашей собственной способности «хранить себя». Но как уже было сказано, в оригинале эти фразы выглядят по–разному. В первой употреблено причастие (gegennemenos) в такой форме, к которой Иоанн постоянно прибегает, описывая христиан. Эта форма обозначает взаимоотношения, возникшие в какой–то момент времени в прошлом, которые сохраняются и в настоящем, продолжая оказывать свое влияние. Поскольку я был рожден, я живу сейчас. Это может быть отнесено в равной степени как к физическому, так и к духовному рождению. Во второй фразе первоисточника также употреблено причастие, но в другой форме (gennetheis), указывающей на факт, не имеющий связи с каким–то определенным моментом времени. Оно может быть отнесено к Тому, Кто всегда был рожденным от Бога, так же, как всегда существовал Сам Бог, — следовательно, только к Его вечному Сыну. В НАБ эта вторая фраза именно так и переведена — Сын Бога хранит его. Каким образом христианин может удержаться от греха? Конечно, не ценой собственных усилий (несмотря даже на то, что ему, несомненно, доступны все возможности, которыми располагает Бог, и на него распространяется влияние Божьей благодати), но лишь пребывая в вечном Сыне, Чье воздействие приводит к тому, что в человеческой душе укореняются и набирают силу ростки веры.

Это Христос помогает Божьим детям хранить себя, и поэтому сатане не удается, буквально говоря, «ухватиться» за них. Он может и будет воздействовать на Божьих детей, но он не может укорениться в их душах, не может полностью подчинить их своей власти. Весь мир — об этом сказано в стихе 19 — лежит во зле. Но благодаря вечному Сыну, церковь хранит себя. Он обладает огромной мощью, позволяющей, по Его же собственным словам, полностью обеспечить нам защиту. «И Я даю им [Моим овцам] жизнь вечную, и не погибнут вовек, и никто не похитит их из руки Моей; Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех, и никто не может похитить их из руки Отца Моего; Я и Отец — одно» (Ин. 10:28–30). Борясь с грехом в своей душе, мы делаем это с дерзновением, не отчаиваясь и не теряя надежды. Наш защитник сильнее, чем наш враг; более бдительный и более заботливый по сравнению с тем, на что способны мы сами. Мы знаем истину, так давайте радоваться, пребывая в ней и веря в нее. Можно ли выразить эту уверенность более убедительно, мощно и в то же время так смиренно, как это сделал Топлэди в своем гимне?

Могучий есть защитник у меня.

Христиане знают, что принадлежат Богу, а не миру. Это второе важнейшее заявление Иоанн рассматривает в свете первого — личные взаимоотношения между Божьими детьми и их Отцом. Здесь говорится буквально следующее: «Мы знаем, что мы от Бога»; строгая грамматическая конструкция этого предложения подчеркивает, что Бог — единственный источник жизни. Это объясняет и оправдывает то обстоятельство, что в НМВ здесь включено слово дети, и в целом предложение выглядит так (в буквальном переводе): «Мы знаем, что мы дети Божьи. Все, что мы имеем, исходит от Него, поэтому мы принадлежим Ему целиком и полностью — телом, разумом и душой». Каждый христианин знает это, и это отнюдь не является следствием излишней самонадеянности. Доказательством ему служат позитивные изменения, которые вносит новое рождение в его поведение и жизнь. Их Иоанн в общих чертах намечает в своем Послании. Кроме того, по самому своему определению Божья семья отделена от всего мира. Дети Божьи живут, руководствуясь другими принципами, по сравнению с неверующими в окружающем их обществе.

Это вопрос власти. Мир лежит во зле. В нем господствует дьявол, который подчиняет его своему деспотическому влиянию, организует и, словно хороший дирижер, «настраивает» его жизнь и деятельность, чтобы проявить таким образом свой собственный бунт и ненависть по отношению к Богу. Сегодня нам достаточно открыть любую газет)' или послушать сводку новостей, чтобы убедиться в правдивости сказанного. Напротив, Бог управляет Своими детьми с помощью света и любви, вот почему они не испытывают желания попасть в зависимость к этому миру. Конечно, мы не должны забывать о том, что сам дьявол — тоже Божье создание и поэтому подвластен Ему; Бог не позволяет ему продвинуться ни на шаг дальше, чем считает нужным (см. Иов. 1–2), и конечная судьба дьявола предопределена (Отк. 20:10). В этом причина того, что свобода, как ее понимает мир, на самом деле является рабством, а обещания дьявола, подталкивающего нас к попытке стать независимыми от Бога, — иллюзией.

Большинство пагубных пристрастий, подчинивших себе людей двадцатого столетия, — алкоголь, сексуальная распущеннность, наркотики, азартные игры — фактически представляют собой попытку освободиться от рабства греха, спрятаться от него в своем крошечном мирке, попытаться там обрести удовлетворение, добиться максимальной степени самовыражения. Однако ограниченные, эгоистичные средства «удовлетворения» помогают ненадолго; тот, кто пренебрегая помощью Бога, применяет их, подобен человеку, страдающему от изнурительной жажды и пытающемуся утолить ее соленой водой. Чем больше мы имеем, тем больше мы хотим иметь; а чем больше хотим, тем меньше становится испытываемое нами чувство удовлетворения. Вот по какому пути направляет нас дьявол.

И то, что справедливо на индивидуальном уровне, оставаясь столь же справедливым, приобретает ужасающие размеры на межнациональном и мировом, не только в политическом и военном смыслах, но и в отношении экологии тоже. Тирания греха основана на эгоизме. Истинной любви противопоставляется себялюбие. Мыслящие и неравнодушные люди осознают проблемы, но разрешение их в этом мире невозможно. Тот, кто стремится лишь к разрушению, держит мир мертвой хваткой. Сэр Питер Скотт, натуралист, отдавший много сил сохранению природы, как–то высказал мысль, что мы должны «стать защитниками тех, кто придет после нас», чтобы они не получили в наследство планету, находящуюся на грани смерти. «Я думаю, что человечество ожидают ужасные бедствия, если мы не будем заглядывать в будущее чуть–чуть дальше, чем делаем это сейчас, и если долгосрочные перспективы не станут для нас важнее сиюминутной выгоды» [67] . Подобные призывы требуют от человеческого рода таких способностей и мужества, которыми он не обладает.

Христиане знают, что дело обстоит именно так, и знают почему. Непростительно для церкви сосредоточивать свои усилия на попытках сохранить себя как таковую, со всеми своими отличительными особенностями, полностью отгородившись от мира и его проблем. Это та роскошь, которую, по словам Христа, мы себе позволить не можем. Если разобраться, это вообще не роскошь — это, напротив, тот путь, на котором нас ожидает скорая смерть от «удушья». Если мы пребываем во Христе и признаем Его власть, нам нельзя забывать о том, что Он уполномочил всех нас идти в мир, а не прятаться от него. Наше новое отношение к миру вовсе не означает равнодушия и стремления отгородиться от него. Напротив, в основе его лежит сострадание; мы должны принимать проблемы мира близко к сердцу, как поступал наш Спаситель. Если мы отчетливо представляем себе свою позицию по отношению к миру и убеждены в ее правильности, то это не может не сказаться на нашем поведении и приведет к тому, что в своих общинах мы станем «солью земли и светом» и задача распространения Благой вести будет для нас важнее всего. Говоря словами Иуды: «Сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни. И к одним будьте милостивы с рассмотрением; а других страхом спасайте, исторгая из огня» (Иуд. 21–23).