Суд Божий над этими городами и избавление от этой кары Его народа служат прообразами грядущего суда. Писатель–пуританин Томас Мэнтон написал: «Когда город охвачен огнем, мы не говорим бесстрастно: „Вон там пожар, прошу Тебя, Господи, не дай ему причинить вреда людям". Во времена отступничества мы не будем читать скучнейшие лекции о созерцании Бога» [388] . Это для нас ценная корректива, особенно если мы принадлежим к церкви, которая сосредоточивает свое внимание на личном духовном росте христианина или на укреплении братских взаимоотношений. В любом месте, где бы ни разгорался огонь, это чрезвычайно опасно; некоторые же христиане, взявшись за руки, прыгают в него.

Иуда в ст. 9 делает опосредованную ссылку на Зах. 3, и теперь он снова обращается к ветхозаветному примеру. Захарии в видении был показан первосвященник Иисус, а также открыто, что Иисус был не достоин служить Богу из–за своего прошлого, а Господь силен избавить его от этого прошлого. «И показал он [Ангел] мне Иисуса, великого иерея, стоящего пред Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему. И сказал Господь сатане: Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! Не головня ли он, исторгнутая из огня?» (Зах. 3:1,2). «Огонь» в данном случае может означать изгнание в Вавилон — вавилонский плен, который стал Божьим судом для мятежного Израиля. Иисус был избран, чтобы избежать этого суда, вместе с группой израильтян вернуться из плена и восстановить храм [389] .

Эти два ветхозаветных примера — огненный суд и избавление из огня — лежат в основе высказывания Иуды в данном стихе. Он говорит, что для людей, находящихся на краю гибели, еще есть возможность избежать суда Божьего и быть выхваченными из огня, как головня. Нам тоже необходимо знать это, если мы видим своих друзей, находящихся в таком же положении. Они выросли с мыслью, что гнев Божий — это устаревшее понятие и что современному христианину трудно в это поверить. Когда мы молимся за тех, кто так думает, или разговариваем с ними, то должны учитывать — без всякой обиды или равнодушия, — что Иуда призывает нас спасти их; этот огонь близко от них и все приближается, а мы должны быть бдительными, чтобы самим не пойти по тому же пути.

Еще одна тревога Иуды связана со спасением тех, кто полностью погрузился в ложное учение: возможно, среди них есть даже зачинщики и учителя. Но в сострадании к ним нужно проявлять осмотрительность, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию. Таким образом, Иуда подчеркивает, что мы должны вести себя с ними не так, как с другими, проявляя при этом сострадание.

Во–первых, он говорит, что сострадание наше должно быть «со страхом», поскольку мы уже знаем, какую страшную силу несет в себе огонь, более ясно представляем себе реальную опасность, которая угрожает этим людям. Возможно, Иуда имеет в виду, что мы должны опасаться оскверняющего влияния этих падших христиан. Возможно также, он имеет в виду методы, с помощью которых им удалось склонить на свою сторону так много христиан, присоединившихся к их движению. Возможно, он имеет в виду, что мы должны испытывать страх Господень, ибо Бог есть наш справедливый и святой Судья. Любые из этих возможностей являются веской причиной для страха, но никто не должен отступать от своей цели из–за такого опасения или под таким благовидным предлогом оставаться в стороне.

Во–вторых, Иуда говорит даже о ненависти, что в первый момент просто шокирует, однако он использует это слово особым образом. Мы «ненавидим» (в русском синодальном переводе: «гнушаясь». — Примеч. пер.) не грешника, но гнушаемся одеждою, которая осквернена плотию. Здесь у Иуды снова ссылка на Зах. 3:3,4: «Иисус же одет был в запятнанные одежды и стоял перед Ангелом, который отвечал и сказал стоявшим перед ним так: снимите с него запятнанные одежды. А ему самому сказал: смотри, Я снял с тебя вину твою и облекаю тебя в одежды торжественные». «Запятнанные одежды» Иисуса были связаны с его изгнанием на чужбину, в вавилонский плен. Когда же эти одежды были сняты, то, по заявлению Ангела, снят был с него и его грех. Иуда говорит тем самым о возможности полного прощения, полного очищения и смены одежды и для самых отъявленных грешников. Нет человека, чей грех был бы столь велик, что Бог не смог бы искупить его, омыв его запятнанные грехом одежды (Лев. 13:47–59; Ис. 30:22; Откр. 7:14).

Что же тогда мы должны ненавидеть? Если люди, о которых пишет Иуда, покаются, мы должны ожидать от них изменения, крутого поворота в жизни, перемены образа жизни и осуждения своего прошлого. Ради них же мы не можем требовать от них меньшего; их прошлая жизнь и их положение требуют отказа от прошлого, и здесь мы не должны идти на компромисс. Мы не можем снижать стандарты, требования Божьи в надежде на то, что если мы смягчим свои требования, то больше людей покается: это означает любить одежды и ненавидеть грешников, отрицая тем самым всю тяжесть их бедственного положения.

Иуда описывает здесь три ступени нашего служения: тем, кто находится в нестабильном состоянии, стоит на пороге падения, тем, кто впадает в грех, и тем, кто уже пал. Другие новозаветные авторы предлагают подобные же способы разрешения создавшихся ситуаций (Мф. 18:15–17; Лк. 17:3; Гал. 6:1,2; 2 Фес. 3:14,15; 1 Тим. 5:19,20; Тит. 3:10; Иак. 5:19,20). Необходимо подчеркнуть, что, как и во всех подобных случаях, христиане должны действовать совместно. Частные проблемы можно разрешить частным путем, но публичный грех такого рода требует средоточия усилий всех и молитвенного подхода.