— Я видела их всех на фотографиях, о которых тебе рассказывала. Их знал Магнус Балдвинссон.

Не нужно обладать большими познаниями в исландском, чтобы понять надписи. Мэтью нагнулся и быстро прочитал их.

— Фермер и его дочь, как утверждает Магнус, — продолжала Тора, — скончались от туберкулеза, а жена — от заражения крови. В довольно молодом возрасте. — Она показала на даты, стоявшие напротив имени Адалгейдур. — Одна девушка, работающая в отеле, утверждает, будто на ферме имело место кровосмесительство. Предположительно между Бьярни и его дочерью Гудни.

— Допустим, она не врет, — заметил Мэтью. — Но откуда современной девушке знать о событиях, происходивших на ферме семьдесят лет назад?

— Бабушка ей рассказывала, — ответила Тора. — А бабушки, как правило, не лгут.

— Бабушки разные бывают, — усмехнулся Мэтью. — Лично я не дал бы и крупицу соли за подобный рассказ. Даже если бы мне поведала его старенькая бабушка.

— Мне тоже не очень верится. Надеюсь, к счастью для Гудни, все эти слухи — чистая выдумка. — Она показала на имя сына, умершего в первый год жизни. — На одной из фотографий я видела Адалгейдур беременной, но снимки ребенка мне не попадались. Думаю, он прожил всего несколько дней.

— Как и многие другие малыши в округе, — прибавил Мэтью, обводя рукой могилы. — Здесь больше половины умерших — дети.

— Похоже, растить детей здесь было невероятно трудно. До совершеннолетия доживали немногие, — сказала Тора, оглядывая кладбище. — Неужели детская смертность в Исландии в те годы была такой высокой? — Она поежилась. — К счастью, теперь все это в прошлом. — Она подошла к следующему надгробию, куда более скромному. — Очень странно, — проговорила Тора, осматривая полупустой камень. — Всего две надписи: «Его жена, Криструн Вальгейрсдоттир, род. 1894, ск. 1940», — и, ниже: «Эдда Гримсдоттир, род. 1921, ск. 1924». — Тора перевела взгляд на Мэтью. — Не хватает «его».

— Ты намекаешь на человека, убившего Кристин? — спросил Мэтью. — Он, очевидно, еще жив. По крайней мере могилы его здесь нет.

Тора покачала головой:

— Такого не может быть. Магнус уверял нас, что Гримур умер спустя несколько лет после переезда в Рейкьявик.

— Тогда где он лежит? — настаивал Мэтью. — Предположительно должен быть здесь. Для еще одной записи места на камне вполне достаточно, но никаких других имен нет. В высшей степени странно.

Тора в который уже раз обвела глазами кладбище.

— Если его имени нет на этом камне, значит, он похоронен в ином месте. — Они прошли вдоль оставшихся могил, но ни на одном из надгробий не увидели имен Гримура или Кристин. — А вдруг Кристин действительно имя любимой кошечки? — разочарованно проговорила Тора, когда они выходили с кладбища через скрипучие ворота.

— Тогда как ты объяснишь исчезновение страниц из церковной книги? Думаю, самое разумное встретиться с наследниками, продавшими Йонасу землю, — сказал Мэтью. — В качестве предлога для разговора используй привидение. Выведай у них всю историю фермы, расспроси о Гримуре, Кристин и всем остальном.

Тора задумчиво кивнула. Идея показалась ей неплохой.

Элин Тордардоттир подняла трубку телефона, немного подумав, вновь опустила ее, но руки не убрала. Затем вздохнула и снова приложила трубку к уху. Быстрыми пальцами набрав номер, Элин едва дождалась ответа.

— Дорогой мой братец Бёркур, — заговорила она писклявым голоском. — Догадайся, зачем я тебе звоню.

— И гадать не собираюсь. Элин, ты не вовремя, — произнес Бёркур своим обычным капризным тоном. — У меня небольшие проблемы.

— А что такое? — полюбопытствовала Элин, хотя догадывалась, о чем речь. — «Опять, наверное, Савва бесится. Психопатка, вечно срывается по пустякам», — подумала она.

— Не собираюсь обсуждать с тобой свои дела, — сварливо ответил брат. — Говори быстрее: зачем звонишь?

Давно привыкшая к холодному отношению, Элин не обратила внимания на сквозившее в его голосе недовольство. Ей страшно хотелось заставить брата поволноваться. Она не желала продавать землю Йонасу, но брат долго ныл, уговаривал ее, и в конце концов она уступила. Жаль, мать не высказалась против этой идеи, ведь хотя доходы шли и ей, и Бёркуру, фактически землей владела она. Однако тот сумел ее уломать. Теперь у Элин появился реальный шанс отомстить за его нахрапистость и бесцеремонность.

— Звонила одна женщина, назвалась Торой. Она адвокат, ведет дела Йонаса, купившего у нас «Киркьюстетт» и «Креппу». — Она замолчала, заставляя брата вытягивать из нее вторую часть сообщения.

— Ну и?.. — спросил Бёркур, раздраженный, но заинтересованный. — Чего она хочет?

— Возникла одна заминочка, дорогой, — улыбнулась Элин. — Она предлагает встретиться и обсудить, как она сказала, некие скрытые дефекты, обнаруженные Йонасом в приобретенной собственности.

— Что за чушь ты городишь! Откуда могут появиться скрытые дефекты в куске земли? В головах у них скрытые дефекты. Она загрязнение почвы имеет в виду, что ли?