Мэтью не ответил, и Тора молча наблюдала, как вся группа направилась в холл, где они сидели с бокалами вина в руках, наслаждаясь вечерним солнцем. Она осталась голодной, поскольку Мэтью, неправильно истолковав ее равнодушие к меню, заказал Торе лишь салат из свежей зелени.

Себе он попросил овощную лазанью, но, когда ее принесли, чуть не заплакал — на тарелке было не больше ложки. Не утолила голод и двойная порция булочек.

Двух полицейских офицеров Тора сразу же узнала, поскольку это они разговаривали с Йонасом и конфисковывали его мобильный телефон. Старшего, кажется, зовут Торольфур.

— Добрый вечер, — сказала она ему, когда полицейские поравнялись с их столиком.

— Привет, — сухо бросил тот.

— Я не ожидала вас раньше завтрашнего утра. Что-нибудь случилось? — спросила Тора.

— Наши планы изменились, — быстро пробормотал он, не остановившись и даже не взглянув на нее, и вместе с остальными скрылся в дверях отеля.

Тора откашлялась.

— В данном деле я не могу понять только одного. — Она взглянула на побледневшего Йонаса, сидевшего рядом с ней. — Зачем вам понадобился мой клиент? Конюшен у него нет, и я не представляю, как он может быть связан с возникшими в расследовании новыми обстоятельствами. — Она твердо посмотрела в глаза Торольфуру. — Жду вашего ответа.

Настала очередь детектива откашляться.

— По-моему, все вполне очевидно. Сначала на берегу, в непосредственной близости отсюда, находят труп женщины, как оказалось впоследствии, работавшей на вашего клиента. Вполне естественная причина для немедленного выяснения, не пропадал ли кто-то из постояльцев или служащих отеля. У нас есть основания полагать, что в обоих случаях действовал один и тот же человек.

Йонас подался вперед.

— Не могли бы вы называть меня по имени? Я чувствую себя неловко, когда меня именуют клиентом.

Тора хотела было одернуть Йонаса, но передумала и кивнула. Затем снова повернулась к Торольфуру.

— Иными словами, вы приехали сюда только затем, чтобы поинтересоваться у Йонаса, числится ли погибший среди постояльцев или сотрудников отеля? И не считаете его каким-либо образом причастным к обоим преступлениям?

Торольфур сцепил пальцы.

— Я так не говорил. Повторяю: расследование находится в самой начальной стадии. На данном этапе мы всего лишь пытаемся выяснить личность погибшего. Наши последующие решения будут зависеть от обстоятельств.

— Вы упомянули о конюшне, — напомнила Тора. — Могу я поинтересоваться, кто ее владелец?

— Можете, разумеется, — недовольно произнес Торольфур. — И я отвечу вам, если захочу. — Он щелкнул костяшками пальцев. — Впрочем, здесь нет никакой тайны. Конюшня является частью фермы «Тунга».

Тора непроизвольно вздрогнула, понадеявшись, что Торольфур этого не заметит, и спросила, стараясь держаться как можно естественней:

— Она расположена далеко отсюда?

— Первая ферма к западу от нас, — пояснил Йонас, радуясь возможности вставить слово.

— Понятно. Рядом с тем местом, где был обнаружен труп Бирны, не так ли? — Вопрос был адресован Торольфуру. Поскольку тот явно не намеревался отвечать, она продолжила: — Наверное, до прихода в отель вам следовало бы переговорить с обитателями фермы?

Тора решила до встречи с фермером не рассказывать полиции о его отношениях с Бирной. Она намеревалась сегодня утром отправиться к нему и уговорить признаться, ведь факт его связи все равно всплывет. После чего возможность поговорить с ним вряд ли останется.

— Давайте вернемся к цели нашего визита, — раздраженно предложил Торольфур и повернулся к Йонасу. — Полагаю, о существовании конюшни вы знаете?

— Да, — проговорил Йонас, — знаю и бывал там.

— Вы умеете ездить верхом? — поинтересовался Торольфур.

— Ни в коем случае, — заявил Йонас. — Правда, хотел бы научиться. У меня есть идея заняться лошадьми в будущем. Но не сейчас, когда идет строительство и нужно развивать отель.

— А что вы делали в конюшне, когда, как сами утверждаете, заходили туда? — продолжал расспрашивать Торольфур.

— Ничего. Просто осматривал. Роза любезно согласилась показать мне помещение и лошадей, — ответил Йонас и торопливо добавил: — Роза — хозяйка конюшни. Жена Бергюра. Мы иногда встречались, случайно, и болтали о лошадях. Однажды она сказала, что хочет показать мне замечательного жеребца, недавно купленного. Это было довольно давно, примерно с полгода назад или даже больше.

— Вы знаете, как звали жеребца?

— Постойте, дайте припомнить. Кажется, Морозец. — Он усмехнулся. — Хотя больше подошло бы имя Огонек. Никогда не видел такого норовистого коня.