Антиеретические трактаты

Трудности, с которыми сталкивались христиане, не исчерпывались внешней угрозой преследования. С самого зарождения христианства его последователи cознавали, что в их среде бытуют разные толкования истинной сущности этой религии. Еще апостол Павел предостерегал против «лжеучителей» — например, в Послании к Галатам. Из уцелевших источников можно сделать недвусмысленный вывод: эти оппоненты были не чужаками, а христианами, имевшими принципиально иные представления о своей вере. Чтобы устранить их влияние, христианские лидеры приступили к сочинению трактатов против «еретиков» (тех, кто придерживался неверных представлений о вере); в сущности, некоторые из посланий Павла — самые ранние прообразы подобных трактатов. Постепенно христиане любых убеждений включились в попытки определить «истинное учение» (таково буквальное значение слова «ортодоксия», а также «православие») и противостоять сторонникам лжеучений. Антиеретические трактаты стали важной формой раннехристианской литературы. Интересно, что даже группы «лжеучителей» писали труды против «лжеучителей», чтобы раз и навсегда объяснить сторонникам, во что полагается верить христианам (например, ими были сформулированы догматы, или Символы веры, дошедшие до нас), и эти группы порой вступали в полемику с христианами, занимавшими позиции, в конце концов признанные ошибочными. Обо всем этом мы узнали из сравнительно недавно открытой «еретической» литературы, в которой так называемые еретики отстаивали правильность своих взглядов и ошибочность взглядов «ортодоксальных» глав церкви[10].

Раннехристианские комментарии

Споры об истинности и ошибочности убеждений разворачивались в основном вокруг толкования христианских текстов, в том числе ветхозаветных, которые христиане считали частью своей Библии. Это еще одно свидетельство того, какое видное место занимали тексты в жизни раннехристианских общин. Наконец христианские авторы начали записывать толкования тех или иных текстов, не обязательно с явной целью опровергнуть ложные толкования (хотя нередко имея их в виду) — чаще просто стремясь объяснить смысл фрагментов текста и показать его актуальность для христианской жизни и веры. Интересно, что первый христианский комментарий к текстам Писания, известный нам, был сделан так называемым еретиком, гностиком по имени Ираклеон, жившим во II веке; это было пояснение к Евангелию от Иоанна[11]. Со временем комментарии, толковательные глоссы, практические разъяснения и гомилии на темы текстов стали распространенным явлением в христианских общинах III-IV веков.

***

Я кратко рассказал о различных видах текстов, занимавших важное место в жизни раннехристианских церквей. Надеюсь, из этого обзора ясно, что феномену текста, Писания, придавали особую важность церкви и христиане, которые к ним принадлежали. Книги с самого начала способствовали образованию ядра христианства, в отличие от других религий империи. В этих книгах излагались истории жизни Христа и его апостолов, христиане рассказывали и пересказывали их. Книги объясняли, во что верить и как жить; книги объединяли географически удаленные общины в одну Вселенскую церковь; книги поддерживали христиан во времена гонений и предлагали образцы преданности вере, которую не страшат муки и смерть; книги давали не только добрые советы, но и правильное учение, предостерегали от ложных идей и побуждали к принятию ортодоксальных убеждений; книги растолковывали христианам истинный смысл других религиозных текстов, обеспечивали руководство в размышлениях, поклонении, поведении. Словом, книги безусловно занимали центральное место в жизни первых христиан.

Формирование христианского канона

Постепенно некоторые христианские книги стали считать не только полезным, но и обязательным чтением, необходимым для укрепления в вере и исповедования христианства. Эти книги превратились в Священное Писание.

Зарождение христианского канона

Формирование христианского канона писаний было долгим и сложным процессом, вдаваться в детали которого не входит в мои намерения[12]. Как уже указывалось, некое подобие канона имелосьу христиан с самого начала, так как основатель их религии сам был иудейским учителем, воспринимал Тору как авторитетный источник Божьих заповедей и толковал ее смысл для своих последователей. Первыми христианами были последователи Иисуса, которые воспринимали книги еврейской Библии (еще не представлявшие собой раз и навсегда сложившийся «канон») как свое Писание. Авторы Нового Завета, в том числе один из первых, Павел, называли «Писанием» еврейскую Библию, собрание книг, которые Бог даровал Своему народу и в которых предсказал пришествие мессии, Иисуса.

Однако уже вскоре христиане начали ставить наравне с иудейскими писаниями другие религиозные тексты. Возможно, корнями служили непререкаемые учения самого Иисуса, поскольку последователи придавали его толкованиюПисания такое же значение, как самим словам Писания. Иисус мог способствовать этому, излагая свои взгляды определенным образом. Например, в Нагорной проповеди он излагает законы, данные Богом Моисею, а затем дает собственное, более радикальное, толкование этих законов, придавая своим толкованиям особое значение. Об этом свидетельствуют так называемые антитезы в главе 5 Евангелия от Матфея. Иисус говорит: «Вы слышали, что сказано… „не убивай“ [одна из десяти заповедей]… А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду». Толкование Иисусом закона имеет такой же авторитет, как сам закон. Или Иисус говорит: «Вы слышали, что сказано… „не прелюбодействуй“ [одна из десяти заповедей]… А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».

В некоторых случаях эти авторитетные толкования Писания, в сущности, отменяют действие самих законов. Например, Иисус говорит: «Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную [заповедь из Втор 24:1]… А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует». Трудно понять, каким образом можно следовать заповеди Моисея и дать разводную согласно ей, если, по сути дела, о разводе не может быть и речи.

Так или иначе, вскоре слова Иисуса стали считать столь же авторитетными, как слова Моисея, то есть самой Торы. Еще отчетливее это видно в новозаветный период, в Первом послании к Тимофею, приписываемому Павлу, хотя многие ученые утверждают, что это сочинение последователя Павла, подписавшегося его именем. В 1 Тим 5:18 автор призывает читателей воздавать должное тем, кто служит вере, и подкрепляет этот призыв, цитируя «Писание». Интересно то, что здесь он приводит два отрывка — один из Торы («не заграждай рта у вола молотящего», Втор 25:4), другой из уст Иисуса («трудящийся достоин награды своей», Лк 10:7). Видимо, для этого автора слова Иисуса уже сравнимы по значимости с Писанием.

Однако второе и третье поколения христиан считали неотъемлемой частью Писания не только учение Иисуса. В него вошли и труды его учеников. Свидетельство этому мы видим в книге, написанной последней из новозаветных — Втором послании Петра, автор которой, по мнению наиболее скептически настроенных ученых, не Петр, а один из его последователей, взявший псевдоним. В 2 Петр 2 упоминаются лжеучители, которые искажают смысл посланий Павла в своих корыстных целях, «как и прочие Писания» (2 Петр 3:16). Очевидно, здесь подразумевается, что послания Павла уже стали частью Священного Писания.