— Значит, это, очевидно, связано с тем, что им приходится там пережить. Не испытывают ли эти люди на Луне что-то общее?

— Эти люди испытывают очень много общего, — ответил Скотт. — Они в течение двух лет проходят усиленное обучение. Они совершают полет в космос и высаживаются на Луне. Они проводят двадцать восемь страшных дней, наблюдая за показаниями измерительных приборов, проводя изыскания и отбирая различные пробы. Они страдают от такого одиночества, какого еще не знал человек. Их жизнь находится в постоянной опасности. Каждая пара пережила за время своего пребывания на Луне по меньшей мере одну катастрофу… Затем прибывает смена, и они возвращаются на Землю. Да, это верно, у всех у них есть что-то общее. Но некоторые все же возвращаются без этого отсутствующего взгляда. Те, кто был на Луне, душевно совершенствуются, они становятся лучше большинства людей здесь, на Земле. Но это уже люди из другого мира.

Уэбб смотрел в окно, ожидая появления вертолета. Он неуверенно покачал головой.

— Нам чего-то недостает, какого-то звена. И сознательно или бессознательно, но эти люди знают, чего нам не хватает.

Скотт вынул трубку изо рта и сказал спокойно:

— Я в этом сомневаюсь. Ведь мы пичкали их наркотиками, чтобы добиться от них правды. Мы одурманивали их и подвергали гипнозу. Возможно, они что-то утаивают, но я считаю это маловероятным.

Уэбб снова покачал головой и, отвернувшись от окна, сказал:

— Не знаю. Но тут явно чего-то не хватает. Я намерен подвергнуть этих субъектов всесторонним испытаниям.

Скотт побагровел от гнева. Быстрыми шагами он вплотную подошел к Уэббу и, коснувшись трубкой отворота его пиджака, процедил сквозь зубы:

— Послушайте, молодой человек. Эти “субъекты”, как вы их называете, не похожи ни на каких других субъектов, с которыми вы когда-либо имели дело или которых вы себе представляли. Эти люди могут и вас и меня в бараний рог согнуть, если того пожелают. Они больше понимают в людях, чем все психиатры мира узнают в ближайшие сто лет.

Сунув трубку в рот, он прибавил уже спокойнее:

— Вам предстоит пережить большое потрясение, Уэбб. Как раз эти двое только что с Луны и они еще не совсем понимают, какое воздействие имеют на других… — Скотт замолчал, услышав гул приближающихся моторов. — Вам лучше приготовиться к опытам, доктор Уэбб, — сказал он.

Гул перешел в рев, когда вертолеты приземлились возле здания. Через минуту в вестибюле послышались шаги и дверь отворилась.

Два человека вошли в комнату. Один из них, высокий, пристально посмотрел на Уэбба, и Уэбб почувствовал, будто его обжег порыв знойного ветра. Спокойные глаза сверкающей голубизны, казалось, проникали Уэббу в самую душу, мягко теребя его нервы. Он почувствовал большой душевный подъем У него было такое же ощущение, как когда-то давным-давно, когда он оказался один во мраке леса, сотрясаемого бурным ветром. Не в силах произнести ни слова, он тяжело дышал. Во всем теле чувствовалась слабость. Взгляд голубых глаз пронзил его, оставив смущенным, встревоженным и глубоко разочарованным.

Уэбб смутно видел, как Скотт, пройдя через комнату, поздоровался со вторым, который был ниже ростом. Скотт сказал:

— Здравствуйте. Очень рады, что вы вернулись целыми и невредимыми. Все было в порядке, когда вы покинули Луну?

Тот, к кому он обратился, улыбнулся, пожимая ему руку.

— Благодарю вас, доктор. Да, все было в порядке. Наши два сменщика уже крепко взялись за дело.

Он взглянул на своего товарища, и оба улыбнулись.

— Да, — сказал второй. — Фоулер и Мэкинтош прекрасно справятся.

Прошло уже шесть дней после прилунения, но Дон Фоулер и Эл Мэкинтош все еще ощущали дрожь при одном воспоминании о первых минутах после высадки на Луну.

Корабль резко пошел на снижение. Фоулер первый неловко вылез через воздушную камеру. Он оглянулся, чтобы убедиться, что Мэкинтош следует за ним, затем стал обходить корабль, ища тех, кого они должны были сменить.

Корабль сел вблизи расщелины. Покрытый бороздами блестяще-черный базальт вокруг расщелины был скользок от пара, выходившего из корабля. Нога Фоулера попала в углубление у края расщелины, и он, потеряв равновесие, с трудом удержался, чтобы не упасть. При силе земного притяжения он, конечно, упал бы, но при силе притяжения Луны ему удалось остаться на ногах. И все же, спотыкаясь на каменистой ряби, он покачнулся. Мэкинтош хотел поддержать его, но Фоулер, взмахнув руками, извиваясь всем телом, внезапно исчез в глубине расщелины. Мэкинтош рванулся за ним, его ноги скользнули по ряби на твердом гладком базальте, и он тоже упал в расщелину.

На глубине тридцати футов расщелина сужалась, поэтому они упали неглубоко. Фоулер висел головой вниз, в четырех футах от Макинтоша. Они не ушиблись, но когда они, сделав несколько попыток вылезти из расщелины, обнаружили, как крепко они в своих космических костюмах застряли между гладкими стенами, то сильно испугались. Пилот космического корабля, герметически закрытый в своей кабине, не мог им помочь. Те двое, которых они прибыли сменить, находились, быть может, на расстоянии многих миль. Так они висели, ожидая нивесть чего.

Первым заговорил Фоулер:

— Послушай, Мак, удалось тебе посмотреть хоть, как она выглядит, Луна, прежде чем ты провалился сюда?

— Нет. Я надеялся, что может быть, ты что-то увидел. А теперь нам не о чем даже поговорить.

Молчание, затем снова заговорил Фоулер:

— Об этом прямо-таки книгу можно написать. Тебе что-нибудь видно?

— Всего только дно этой ямы — и одно могу тебе сообщить, что там все черным-черно.

— А я здесь, снаружи, тоже ничего не вижу. Передо мной лишь приятный вид противоположной стены. Плотная, вулканическая, вероятно, основной плагиоклаз. Заметь себе это, хорошо?