Вестибюль, где собралась ударная группа, представлял собой небольшое полутемное помещение, одна стена которого была вогнутой, как будто от могучего пинка, а посередине, где когда-то находились двери, зияла широкая дыра. Устроенное из мешков пулеметное гнездо пресекало всякую попытку незваных гостей, привлеченных запахом мертвой и живой человеческой плоти или просто непонятной активностью, попасть внутрь. Трупы, вынесенные с Красносельской вот уже несколько часов назад, лежали на полу, наваленные безобразной кучей, на которую водопадом лилась вода из проломов в крыше. Вся одежда, имеющая хоть какую-то ценность для живых, была снята еще на станции, и теперь, босые, едва прикрытые мокрыми тряпками, мертвые тела, казалось, затаились в ожидании последнего акта своего существования.

— Не сказать, чтоб вы торопились, — донеся до Кирилла голос, в котором проскальзывали издевательские нотки. — Скоро темнеть начнет, дорогие соседи, а нам еще топать и топать восвояси. Сокровища свои по счету принимать будете или на слово поверите, что мы никого из ваших не съели?

На первом этапе операции охрану мертвецов, впрочем не посвящая посторонних людей в детали, поручили группе сталкеров с Красных ворот. Однако, будучи бывалыми бойцами, те, безусловно, чувствовали, что дело не так просто, как оно выглядело со слов руководства (покараулить убитых, до поры не подпуская к ним мутантов), и были обижены недоверием.

— Доложите обстановку, — отчеканил Сомов.

— Пока ни одного патрона не потратили, — отрапортовал начальник «могильщиков». — Подозрительно тихо. Хотя нет-нет, неподалеку кто-то воет, и жутко воет… В общем, благодарите дождь. То ли он все запахи гасит, то ли зверье лапы промочить боится, но сюда пока никто не суется.

Чтобы лестницу не заливало, у верхней ступеньки был устроен сварной бортик из стальных щитов, примерно в полметра высотой. Перешагнув его, Зорин тут же оказался по щиколотку в воде. Неуклюже двигаясь в костюме химзащиты, держась поближе к стене и отводя взгляд от мертвых, он приблизился к проему и поверх голов выглянул на улицу. Стараясь лишний раз не смотреть вверх, Кирилл стиснул автомат, искренне благодаря погоду: плотные дождевые струи не давали возможности видеть больше, чем на двадцать метров вокруг. На этом пятачке, похоже, не было ничего угрожающего, однако сталкеры из похоронной команды, приникшие к провалам выбитых дверей, заняли круговую оборону и, в постоянном напряжении, контролировали каждый сектор пространства.

Казалось, десяток людей в прорезиненных комбинезонах находятся на дне моря, целиком затопившего руины мегаполиса. Промозглая сырость начала проникать через химзу, покрывая кожу мурашками. Единственным плюсом этой погоды была очистка воздуха от пыли, а вместе с ней от букета изотопов едва ли не всей таблицы Менделеева. Как услужливый помощник, ливень смывал с комбезов всю грязь, которая могла фонить еще годы, если не десятки лет. Неплохое утешение, если забыть, сколько дряни могло содержаться в самих потоках воды, рушащихся на город сверху.

Наконец где-то в недрах водяной завесы послышался натужный рев дизеля. Спустя минуту в сумраке неторопливо проступил угловатый силуэт. Рыча и фыркая, темная махина грузовика будто материализовалась из мутной пелены струй. Разбрызгивая лужи, она остановилась почти вплотную к павильону. Скрипнув петлями, дверь кабины распахнулась, и оттуда высунулась голова в военной каске.

— Карета подана! Прошу пассажиров усаживаться, — мрачно просипел водитель сквозь фильтры «слоника». — И поторопитесь с погрузкой, ночь близко!

Теперь начиналась самая неприятная, как думал Кирилл, часть операции. Трупы надо было закинуть через высокий борт машины. Конечно, резина химзы и противогаз замыкали живых в непроницаемую оболочку, избавляя от запаха, но и виденного оказалось достаточно, чтобы Зорин почувствовал, что дурнота сдавила горло. Бравировать перед стариками-генералами было легко, но когда сейчас он вплотную оказался перед возможностью увидеть тело отца, юноша понял, что не готов к такому испытанию.

Часть мертвецов была изрешечена пулями, а конечности некоторых напоминали обугленные головешки, подчистую обглоданные пламенем.

Двое бойцов похоронной команды, слаженно раскачав очередной труп, закинули его в кузов, где уже ждал на подхвате их третий товарищ. Мертвецы, будто не желая принимать уготованную им судьбу, выскальзывали из мокрой резины перчаток и с глухими шлепками опять оказывались в лужах. Подошвы ботинок разъезжались на полированных плитках пола, отчего под дырявым сводом вестибюля разносились сопение и мат, приглушенные резиной противогазов.

Спохватившись, что он тоже должен помогать, Зорин закинул автомат за спину и, преодолевая нахлынувшую дурноту, нагнулся к ближайшему покойнику. Вцепившись ему в лодыжки, юноша потащил тело к машине. Оно уже закостенело и не сгибалось, отчего мертвец гротескно походил на страшный манекен, набитый песком. Вроде тех, что на станции использовали для тренировок, отрабатывая удары. Пальцы быстро мерзли, и Кирилл их почти не чувствовал. Проклиная себя за слабость, юноша едва доволок до грузовика покойника, оказавшегося неожиданно тяжелым. Его ношу споро подхватили четыре руки, и он отступил, чтобы не мешать. Оказавшись снаружи, Зорин понял, что отвратительная возня с мертвыми не идет ни в какое сравнение с безмерным ужасом, который разверзся над головой.

С недосягаемой высоты, из белесого ниоткуда, звонко постукивая по стеклам противогаза, на него падали струи воды. Несколько секунд Кирилл, словно загипнотизированный, не мог опустить голову, и за эти краткие мгновения беспредельность неба, казалось, высосала из него душу, утянув ее в бесконечность. Перед глазами все поплыло и закружилось. Потом дикая тошнота скрутила внутренности в болевом спазме, заставляя согнуться пополам, давясь подступившей рвотой. Один из сталкеров, чертыхаясь, кинулся на помощь и рывком стянул с парня противогаз.