И с этими словами они опять принялись за обучение.

Я слушал вполуха, изучая тем временем свои чувства. На первую игру в «Равных шансах» я пошел, ожидая проигрыша, но в надежде хорошо провести вечер. Я никак не мог связать предстоящий матч с Малышом со светскими удовольствиями. Как ни уважал я взгляды своих советников, мне было крайне трудно согласиться с мыслью, что, проиграв, я каким-то образом сохраню свою репутацию. Но они были правы, я не мог достойно отказаться от вызова. А если шансов на выигрыш у меня никаких, то остается только достойно проиграть. Верно?

Однако, как я ни старался, мне не удавалось заглушить тихий голосок в глубине души, не перестававший твердить, что идеальным решением было бы обчистить Малыша. Но это, конечно, невозможно. Верно? Верно?

Хотя временами моя жизнь кажется мне слишком запутанной и безрадостной, но по крайней мере одно существо никогда не отвернется от меня в тяжелый час.

– Глип!

Я всегда недоумевал, как это драконий язык может быть одновременно и слизистым, и шершавым, как рашпиль, но он таков. Во всяком случае, таков он у моего дракона.

– Тихо, парень… ти… эй! Кончай, Глип. Прекрати!

– Глип! – заявил мой дракон, ловко увертываясь от моих рук и оставляя у меня на лице еще один слизистый след.

Послушен он даже чересчур. Говорят, по тому, как человек управляется с животными, можно судить о его способностях к руководству.

– Черт возьми, Глип! Это серьезно!

Я часто пытался убедить Ааза, что мой дракон действительно понимает сказанное мной. То ли поэтому, то ли просто оценив тон моего голоса, но Глип присел на задние лапы и внимал мне, склонив голову набок.

– Вот так-то лучше, – вздохнул я, осмелившись снова дышать носом. Драконы вообще славятся смрадным дыханием, так что, когда мой зверек демонстрирует свою приязнь, я чуть в обморок не падаю из-за этого, так сказать, побочного эффекта. Конечно, даже дыша ртом, я все равно ощущал дыхание Глипа.

– Видишь ли, у меня возникла одна проблема… и вообще говоря, не одна… и я подумал, что если смогу рассказать тебе, в чем дело, когда меня никто не будет перебивать, то кто знает…

– Глип!

Драконий язык скользнул по моему лицу вновь, на сей раз застигнув меня с открытым ртом. Хоть я и люблю своего зверька, бывают моменты, когда у меня возникает желание, чтобы он был… ну, поменьше. Вот как сейчас… или когда мне приходится чистить его стойло.

– Хотите, я прижучу вашего дракона, босс?

Я оглянулся и обнаружил сидящего на одной из садовых скамеек Нунцио.

– А, привет, Нунцио. Что ты здесь делаешь? Ведь вы с Гвидо обычно ретируетесь, когда я выгуливаю Глипа.

– Да, обычно именно так, – пожал плечами телохранитель. – Мы с кузеном потолковали об этом и решили, что, раз на свободе гуляет этот Топор, одному из нас надо все время держаться рядом с вами, понимаете, что я имею в виду? Сейчас моя смена, и я буду торчать до упора… чем бы вы ни занимались.

– Ценю вашу заботу, но думаю, здесь мне не грозит опасность попасть под удар. Я даже решил не выводить Глипа из дому, пока все не утрясется. Нет смысла искушать судьбу.

Отчасти это было правдой, хотя вообще-то я решил не давать Топору возможности нанести мне удар через моего зверька. К тому же не стоит подливать масла в огонь: Ааз и без того уже достаточно жаловался на житье в одном доме с драконом. Конечно, если мои подозрения верны и этот Топор – Банни…

– Лучше перебдеть, чем сожалеть… и вы не ответили на мой вопрос. Хотите, я прижучу вашего дракона?

Логика моих телохранителей иногда совершенно до меня не доходит.

– Нет. Я имею в виду, зачем тебе прижучивать Глипа? Он же ящер, а не насекомое.

Нунцио закатил глаза.

– Я не имею в виду прижучить его, словно он и в самом деле жук. Я имею в виду – хотите просто его отделаю? Ну, знаете, слегка задам ему перцу. Я не суюсь в ваши дела с партнером, но вы не должны терпеть такие выходки от дракона.

– Он просто проявил дружелюбие.

– Дружелюбие, как же. Судя по всему, что я видел, ваш зверь может пришибить вас скорее, чем кто другой на Базаре. Я всего лишь прошу позволить мне выполнять мою работу… мне, знаете, полагается охранять ваше тело. Вот и должность моя поэтому звучит – телохранитель.