Шрифт:
– Где же он? – растерянно пробормотала сыщица.
Еще немного поскандалив для проформы, она побрела домой, в общежитие, глотая досадливые соленые слезы. Где же муж, размышляла Верка по пути. Может, учительша у него была только для отвода глаз, а таскался он на самом деле к другой, проницательно заподозрила она и тут же окоротила саму себя: куда ему, тюте, размазне, до такого додуматься!
А вдруг он напился пьяным да уснул где-нибудь на рельсах ночью, а тут его маневровый и переехал? Подобные смерти в Мурмыше считались обычным делом.
Дома Верка первым делом полезла в коробку, где хранились самые важные документы (паспорта, свидетельство о браке), и потрясенно застыла. Паспорта мужа там не было.
А через неделю пришло письмо из далекого Саратова. Муж писал, что решился-таки поступать в техникум. Конечно, жене помогать материально он не отказывается, станет высылать. Просил поцеловать маленькую Маринку.
Верка, прочитав письмо, точно озверела. Сначала хотела поехать в Саратов и силой вернуть Леньку в семью, но потом раздумала – дорога дальняя, деньги опять же… Да где его искать в том Саратове, город ведь большущий! Для порядка она еще пару раз прибегала к Лидии Ивановне под окна, скандалила, грозилась милицией, обещала разбить очки, попрекала ненавистную учительшу рожденной дурочкой, а потом постепенно успокоилась. Со временем причина скандала забылась, а ненависть почему-то осталась.
Ленька раза два выслал по пятьдесят рублей на ребенка, а потом деньги перестали приходить. Через полгода пришло извещение из милиции – мол, умер ваш супруг в пьяной драке на улице, и Верка с тех пор стала вроде как вдовой. Отныне она имела полное право при встрече шипеть Лидии Ивановне справедливые обвинения в убийстве обожаемого супружника.
Через год Верка опять оказалась замужем. Ее новый муж был тихим пьяницей со спокойными, телячьими глазами и мрачным философическим нравом. Он незаметно перенес свои манатки на освободившуюся койку в общежитии, а потом вовсе остался там насовсем.
Витька был выгодным женихом. В депо ему обещали выделить полбарака на семью, когда освободится жилплощадь. Но обещанное «скоро» растянулось на целых три года, и долгое время семья обитала в крошечной комнатке окнами на пустырь, где валялись раскуроченные железнодорожные вагоны, просмоленные шпалы, ржавые колесные оси, тормозные башмаки и куча другого железнодорожного хлама.
После рождения востроглазой Леночки Маринка в одночасье, в пять лет, стала старшей. Ее забрали с пятидневки, посадили дома стеречь новорожденную, пока мать бегала по делам, выбивала квартиру, да так и оставили младенца на попечении старшей сестры. Общежитские дети целыми днями возились на пустыре, строя дома в бурьяне и играя железками, а Ленка ползала по земле между ними.
Чтобы поторопить деповское начальство, Верка забеременела еще раз, хотя никаких детей ей больше не хотелось. Но она твердо знала, что никто не посмеет влезть в очередь на жилье вперед многодетной матери.
Сразу же после рождения горластого Вальки семья переехала в освободившийся барак. После тесной общежитской комнатушки две комнаты с крошечной кухней показались им царскими хоромами…
Глава 2
– Какая картина сейчас перед вами?
– Ничего не помню… Не могу вспомнить… Не хочу вспоминать!
– Я сейчас просчитаю до пяти, и новая строка вспыхнет в вашем сознании… Один, два, три, четыре, пять…
– «Нечего тебе туда шляться, лучше за детьми следи! Тварь образованная! Шалава!»
– Спасибо, очень хорошо. Повторите «Тварь образованная».
– Тварь образованная.
– Давайте пройдем это еще раз.
– Шалава, тварь образованная.
– Повторите несколько раз, пока вам не станет легче.
– Шалава, тварь образованная, шалава, тварь образованная, шалава, тварь образованная, шалава, тварь образованная, шалава, тварь образованная, в очках… Кажется, уходит…
– Пройдите это еще раз… Спасибо! Следующая картина… У вас есть соник, то есть звук? Что вы слышите?
– Лы, е, ны, и… «Ленин»… Умница, Маринка! (Счастливая улыбка на лице студентки.)
– О, вижу положительную реакцию. Кто это?
– Витька, мой отчим. Он меня любит.
– Вы в его валентности? Вы чувствуете, что вы – это он? Переключайтесь на свою валентность. Идем дальше… Следующая картинка!
– «Маринка – колбаса, крысиная коса, белобрысая сопля! Дай за сопли три рубля!»
– Кто это?
– Это Жан, цыганенок. Он меня дразнит.
– Остановимся в этом месте. Повторите несколько раз.
– Маринка – колбаса, крысиная коса! Крысиная коса! Крысиная коса, крысиная коса, крысиная коса, крысиная коса, крысиная коса…
В Мурмыше имелось три большие улицы – Ленина, Коммунистическая и, естественно, Железнодорожная. Бараки там были налеплены один за другим, точно вороньи гнезда на облюбованной черной стаей березе. Жили в поселке весело, дружно. Гулять – так всем вместе, драться – так до смерти, ненавидеть – так до последнего вздоха!