– Элизабет, не найдется ли у вас немного времени? Нам нужно кое-что обсудить.

Она в задумчивости закусила полную губку. Квинт терпеливо ждал, надеясь на положительный ответ.

– Наверное, найдется, – наконец кивнула она.

Квинт облегченно вздохнул, только сейчас сообразив, что в ожидании ответа задержал дыхание. Он вышел следом за Элизабет, которая уверенно направилась вдоль широкого, покрытого толстым ковром коридора. Наконец Элизабет остановилась перед застекленной дверью в викторианском стиле.

– В ближайший час этот зал свободен, – сказала она, предварительно заглянув внутрь.

Небольшой банкетный зал был готов к приему гостей. На столах, накрытых узорчатыми скатертями, сияли приборы с золотой эмблемой «Парквей Армз Отеля». Элизабет проводила Квинта к стоявшему в углу столику красного дерева с откидной крышкой. Пока Квинт усаживался на стул, сделанный в провинциальном французском стиле, Элизабет скрылась за соседней дверью.

Через некоторое время она вернулась с серебряным подносом в руках. На подносе стояли два кофейных прибора. Разумеется, Квинт предпочел бы что-нибудь выпить, устроившись в холле, но он готов был согласиться и на кофе. Он, вероятно, удовольствовался бы и меньшим, лишь бы побыть в обществе Элизабет.

– Вы работаете по воскресеньям? – начал он.

– Нет, – ответила Элизабет. – Просто я пришла, чтобы обсудить один вопрос с Мадж Холт.

Она отпила кофе и надолго замолчала. Задумчивые глаза смотрели горестно. Ясно. «Мадж больше занимается выговорами, чем обсуждением, – подумал Квинт. – Ну а Элизабет впитывает все это, как губка. Надо в корне менять такой порядок».

Вдруг, словно пробудившись от задумчивости, Элизабет взглянула прямо в глаза Квинту и неожиданно спросила:

– А кстати, почему вы решили оставить футбол?

Вопрос застал Квинта врасплох, и он не сразу придумал, что ответить. Наконец в голову пришла давно испытанная шутка.

– Да меня привязали ремнями к больничной койке. Так что решать самому ничего не пришлось. Обо всем позаботилась медицина. – Чтобы предупредить дальнейшие попытки Элизабет копаться в его прошлом, Квинт предпринял решительное наступление. – По правде говоря, Элизабет, – сказал он, ставя на столик чашку и закидывая ногу за ногу, – я не вспоминаю этот период своей жизни. Сейчас меня гораздо больше интересует настоящее, чем прошлое.

Элизабет задумалась, и между бровей пролегла маленькая складка. Кончиком пальца она водила по краю изящной чашки.

– Вы не верите в возможность извлекать уроки из прошлого? – спросила она.

– Почему же? Разумеется, верю. Я лишь против того, чтобы посвятить этому жизнь. – Он уперся локтями в колени и сосредоточился, тщательно подбирая слова. – Понимаете, Элизабет, очень важно постоянно двигаться вперед. Как только это движение прекращается, вы тут же начинаете отставать от жизни, ибо жизни чуждо топтание на месте. – Неожиданно на лицо Квинта легла тень смущения. Он сбился на излишне возвышенный тон. – Простите, Элизабет, кажется, я по привычке опять возомнил себя на трибуне.

– Ну это же ваша работа, – Элизабет понимающе улыбнулась.

– Да, – увлеченно подхватил Квинт, – работа с людьми сродни работе музыканта, в руки которого попал отсыревший инструмент. Поначалу музыкант не может извлечь из него ни звука. Так и с людьми. Они остаются равнодушными до тех пор, пока не заронишь искру в их душу… – Квинт опять с увлечением принялся жестикулировать.

– Не разбудишь их, – подсказала Элизабет.

– Совершенно точно. Перед людьми необходимо раскрыть поле возможностей и дать представление об их собственных резервах. Люди должны быть убеждены в том, что дело, которым они заняты, наилучшим образом подходит им. К сожалению, многие, а может быть, большинство людей, не могут этим похвастаться.

– В ваших устах все просто как дважды два.

– Но в действительности так оно и есть, – горячо ответил Квинт.

Дорогой костюм от лондонского портного. Итальянские туфли ручной работы. Элизабет неторопливо потягивала кофе и одновременно пыталась сопоставить философскую концепцию Квинта с жизненным успехом, которого ему удалось достичь.

Квинт видел настороженность в глазах девушки и очень надеялся, что ему удастся установить с ней контакт.

– Элизабет! Мне будет приятно, если вы примете участие в семинарах, – сказал Квинт.

Элизабет удивленно раскрыла глаза. Она, видимо, никак не ожидала, что получит персональное приглашение. Квинт же, напротив, очень надеялся, что еще раньше, чем они достигнут финиша, Элизабет перестанет относиться к нему только как к ведущему семинарские занятия.

– Хорошо, – сказала Элизабет. – Я подумаю.

– Над чем? – не понял Квинт.

– Я получила новое назначение. Теперь я отвечаю за организацию сеансов психологического тренинга. – Рука, ставившая чашку на столик, слегка подрагивала.