— Но никто не должен задирать нос. — Она указывает на большой черный мусорный пакет. — От зрителей приходит все больше и больше видео. Это просто пример. Вам нужно посмотреть их и найти мегакрутые истории, материал, в котором действительно показаны отвратительные придурки, среди которых мы все живем.

Она многозначительно тычет пальцем куда-то через мой компьютер.

— Без проблем, — отвечаю я.

Ливви делает все возможное, чтобы распространить свое плохое настроение вокруг.

— Не слишком радуйся. Это нудная работа.

Что бы я ни сказала, это не сможет убедить Ливви, что мне моя работа действительно нравится. То, что она считает скучной непрекращающейся сортировкой и отбором, я нахожу восхитительным проникновением в драмы, жизни и беды общества. Потом мы можем показать эти видео по телевизору миллионам людей, помочь поймать типов, которые держат в страхе окружающих, и сделать жизнь лучше — за все это я и люблю свою работу.

— И там есть еще. Я покажу, и вы можете притащить это сюда.

— Какие отзывы о шоу? — спрашивает Шаина.

— Марика имеет настоящий успех. По крайней мере, хоть что-то идет хорошо.

— А, великолепная Марика Кочран, — не смогла я удержаться от комментария.

— Разве она не лучшая? — Несмотря на плохое настроение, даже Ливви не может отрицать притягательности Марики.

— Это диаметрально противоположно тому танцевальному шоу, что она сначала вела, но у нее такой свежий и подходящий нам взгляд, — добавляю я.

— Господи, сколько труда стоило заполучить ее! Конечно, это была идея Пола!

Я улыбаюсь самой светлой улыбкой, которая порой бывает даже слащавой. Марика — это была мояидея.

Ливви слишком долго была веселой. Ее взгляд становится мрачнее прежнего.

— Да, сейчас в шоу все хорошо, но мне постоянно твердят: «Сделайте дешевле, уменьшите затраты!» Боже, как я скучаю по свободе действий прошлого десятилетия. Посмотрите только на эту конуру в виде офиса!

Мы втроем безнадежно оглядываемся вокруг, и я рискну предположить, что меня наняли в основном потому, что я стоила дешево.

— Почему мыв этом офисе? — спрашивает Шаина.

— Это еще вежливое определение! Какой-то идиот из Форвуда забыл уладить вопрос с арендой. — Ливви поднимается, и ее сразу же охватывает паника. — Где мой телефон?

Я протягиваю его ей.

— Кейт, кассеты.

Шаина с жалостью смотрит, как я плетусь за Ливви по узкому коридору. Она толкает тяжелую дверь, и мы попадаем в студию «Криминального времени». Ливви идет мимо огромных декораций гостиной с кожаным креслом и диваном около стеклянного кофейного столика. Здесь Марика приветствует своих гостей, когда снимают «Криминальное время», но сегодня в студии пустынно и тихо. Передача призывает публику помогать раскрыть разные виды преступлений, от убийств до изнасилований и повреждений имущества, и использует телефонное и SMS-голосование, чтобы насобирать деньги на полезные для общества вещи: камеру CCTV, поставленную в темном районе, новые замки на дверях пенсионеров… Сбоку от съемочной площадки расставлены столы, за которыми сотрудники принимают звонки, SMS-сообщения и электронные письма от зрителей. Оттуда же мы каждую неделю организовываем публичное голосование. Шоу рассчитано на массового зрителя и не стыдится этого.

Ливви протискивается в боковую дверь, а потом в каморку службы доставки и начинает рыться в черных мусорных пакетах возле кучи картонных коробок.

— Понимаю, почему некоторые люди забили на наше шоу, — говорю я.

Ливви ворчит:

— Не представляю, какой идиот убрал их сюда.

Я открываю мешок и вижу сотни конвертов и пакетов, в каждом из которых содержится искреннее письмо, описывающее страхи его автора, которое изредка сопровождается видеокассетой.

— И везде преступления.

— Мир полон лжецов и мошенников, — с удовольствием подтверждает Ливви. — Давай же, ты берешь одну сторону, я вторую.

— Знаешь, на курсе по технике опроса…

— Где?

Ливви с удивленным видом поворачивается ко мне, и я с досадой понимаю, что она не читала мое резюме при приеме на работу. Уже не в первый раз я замечаю, что положение жены Пола во многом облегчает жизнь.

— Это курс лекций о том, как опрашивать подозреваемых, определять, лгут ли они, ну и все в таком роде. Там были я и куча полицейских (так совпало, что они все были мужчинами), и еще очень упитанные частные детективы.

— Какого хрена?

— Когда я работала исследователем товарного рынка…

Ливви выглядит смущенной.

— Прежде чем попасть на телевидение, я изучала конъюнктуру рынка. Я придумывала анкеты и беседовала с людьми, чтобы проверить их реакцию на товары потребления — шоколад, стиральный порошок и так далее. Проблема в том, что результаты не очень помогали, потому что, как мне казалось, респонденты врали. Классический случай: вы спрашиваете домохозяйку, сколько часов в день она смотрит телевизор. Как правило, она заявляет, что ни одного, но если вы спросите ее мнение о Джереми Кайле, она раскритикует почти каждую его утреннюю программу. Именно поэтому я убедила своего начальника отправить меня на курсы, обучающие проведению опроса. Ну, что-то вроде курса «Врет ли этот человек?», чтобы понять, можно ли в коммерческих целях использовать полицейские приемы. И за меня заплатили, чтобы я посещала некоторые лекции.