Наконец, самое интересное открытие — это дарственные надписи, автографы и письма сатирика. Не говоря уже об интервью! Все эти документы смело можно назвать самостоятельными мини-шедеврами юмористической прозы [2] .

Собирая материалы об Аверченко, мы не уставали удивляться масштабам известности и популярности этого человека, а стало быть, и масштабам забвения… Поражал уровень интеллекта тогдашнего читателя сатирико-юмористической литературы. Любовь к Аверченко его прекрасно характеризует, ведь рассказы писателя — это тест на чувство юмора, а значит — и на интеллект. Радовало и то, что титул «король смеха», в отличие от дней сегодняшних, в России 1910-х годов присваивался по заслугам.

Что бы ни говорили некоторые современные критики и филологи о том, что творчество сатириконца Ave (псевдоним писателя) — уже анахронизм и его пора сдать в архив (есть такие мнения!), поклонники твердо стоят на том, что Аверченко — это уже отечественная классика. А классика, как известно, неприкосновенна!

Кстати, о поклонниках: давно доказано, что все истинные почитатели какого-либо художника похожи на него внутренне и одновременно похожи и друг на друга. Мы можем засвидетельствовать, что «аверченкоманы», с которыми нам посчастливилось общаться, — исключительно светлые, умные, порядочные, бескорыстные, веселые и деликатные люди. Почитатели сатирика из Москвы, Петербурга, Оренбурга, Харькова, Киева, Одессы, Симферополя оказывали нам всемерную поддержку. И еще: над рассказами писателя до сих пор от души смеются обожаемые им дети. Теперь уже — дети XXI столетия. Думается, Аркадий Тимофеевич посчитал бы это высшей наградой…

Настоящая книга посвящается 130-летию со дня рождения Аверченко, которое мы отметим 27 марта 2010 года.

Выражаем огромную признательность за поддержку племяннику писателя Игорю Константиновичу Гаврилову, его дочери Наталии Игоревне Одинцовой и внучке Вере. Бесценна помощь Александра Владимировича Молохова, оказанная абсолютно бескорыстно, исключительно во благо памяти А. Т. Аверченко. Отдельное спасибо Ирине Чистяковой. Благодарим также Михаила Челядинова, Ирину Остапенко, Михаила Кизилова, Марию Рябцеву, Марину Колотило, Вячеслава Горелова, Дмитрия Неустроева, а также сотрудников Российского государственного архива литературы и искусства (Москва), Музея героической обороны и освобождения Севастополя, Севастопольского городского государственного архива.

«— Сколько вам лет? — спросил корреспондент литовской газеты.

— Не знаю.

— То есть как не знаете?!

— Так и не знаю. Когда я был совсем маленьким, не умел считать, а вырос — сбился.

— Но ваши родители?

— О! Они так молодились, что если бы я не сопротивлялся — мне сейчас было бы лет восемнадцать.

— Где вы родились?

— Гомер побил меня на четыре города.

— ?!!?

— О месте его рождения спорили семь городов, а о моем рождении только три: Харьков, Севастополь и Одесса.

— А на самом деле — место вашего рождения?

— У меня наибольшие подозрения падают на Севастополь.

— Где вы учились?

— Нигде. Родители полагали, что у меня слабое зрение, и я с детским простодушием поддерживал это заблуждение.

— Но вы что-нибудь кончили?

— Да. На прошлой неделе.

— Так поздно?!

— Да, это было поздно: половина второго ночи. Я кончил небольшой роман» (Эхо. 1923. 9 января).

Несмотря на иронический тон, все сказанное — правда: Аркадий Аверченко действительно не знал даты своего рождения, действительно не получил никакого образования и действительно мало кому говорил, что родился в Севастополе.

О детских и юношеских годах будущего «короля смеха» известно немногое. Складывается впечатление, что об этом периоде своей жизни он никому особенно не рассказывал. Не случайно поэт «Сатирикона» Петр Потёмкин писал: «Аверченко мальчик и юноша, родившийся в Севастополе в 1881 году, едва ли учившийся в гимназии и, во всяком случае, не кончивший ее, Аверченко молодой конторщик в управлении каких-то копей в Харькове, мало кому известен» (Потёмкин П. Об Аркадии Аверченко // Последние новости. 1925. 15 марта).

Писатель прожил неполных сорок пять лет, и только семнадцать из них он был знаменитостью, объектом внимания прессы, кумиром тысяч поклонников. Об этом времени напоминают забавные интервью, публикации петербургских и эмигрантских газет, афиши, многочисленные воспоминания о нем современников. Что же касается первых двадцати восьми лет жизни — севастопольского мальчишки, конторщика Брянского рудника и молодого харьковского журналиста — этого «доисторического» Аверченко мы до сих пор не знаем. А ведь он приехал в столицу уже совершенно сформировавшимся человеком.

Как же складывалась его судьба до «петербургского триумфа»?

Американский славист Димитрий Левицкий первым попытался приподнять завесу тайны над детством и юностью писателя. Ему еще в 1960-х годах удалось побывать в Париже у Ольги Тимофеевны Смирдиной, одной из младших сестер Аверченко, и просмотреть хранившийся у нее архив брата. Но… в архиве не было никаких документов допетербургского периода. Самой Ольге, когда Аркадий уехал из Севастополя, было всего три года. Она вряд ли что-нибудь могла помнить или знать о его детстве. Попасть в Севастополь, чтобы найти каких-либо свидетелей, Левицкий не имел никакой возможности: город был закрыт.