— А это вы успели вовремя. — Мальчишка нахально улыбнулся.

Вора уволокла подоспевшая стража, Эд, поглядывая на Паолу, рассказал Ольрику, с какими приключениями они добирались от храма домой и как так вышло, что наглый ворюга умудрился рассыпать свою добычу прямо под ноги крылатой деве. Ольрик хмурился, качал головой, пару раз даже ругнулся сквозь зубы. Послал людей принести стрелу, но ее уже не нашли. Видно, успели вернуться те, кого она могла бы выдать. Паола описала как смогла: длиной, наверное, с ладонь, целиком стальная, у основания толстая… «Гномья, похоже», — буркнул маг. И принялся расспрашивать по второму кругу, пытаясь уяснить, как выглядел стрелок. Да видели бы как, злилась Паола, сами бы прекрасно описали! Тень мелькнула — и все! Паола стискивала кулаки, мечтая влезть в бадью с горячей водой и надраить порез жесткой мочалкой: зудело все нестерпимей. Как рыцари это терпят?! На счастье, подоспела Джатта, и Ольрик сдал Паолу подруге.

Остаток дня она проспала.

Не такое, оказалось, легкое дело эти эликсиры. Чудо быстрого исцеления брало у тела сил не меньше, чем тяжелая работа. И отдыха требовало потом так же настойчиво.

Вечером пришел Ольрик. Сел, огладил бороду. Сказал, вздохнув:

— Отдыхай, пока можно. Скоро в путь вам, девочка, всем. Война золота жрет немерено, а мы половину рудников потеряли.

Наверное, ей бы и следующий день дали отдохнуть, но стыдно было валяться, когда другие работают. Паола подсела к ученикам, режущим пергамент на свитки. Здесь, на самом простом деле, рук не хватало: тем, кто хоть чему-то уже научился, поручали работу посложней. Так что у огромного, заваленного пергаментными кусками стола компанию Паоле составляли только Ильда и Эдька. Заглянул Ольрик, кивнул довольно, попросил:

— Расскажи им что-нибудь, Паола. Спаси Всевышний, что за позор — учить времени нет!

— Что ж рассказать. — Девушка задумалась.

— Откуда эти клятые демоны взялись, — буркнул Эд.

— Нет, — мотнула головой Паола, — об этом пусть учителя. Легенду о Бетрезене небось и в вашей деревне все знают. А о том, чего в легенде нет, я говорить не хочу и не могу. Где там правда, где ложь — кто разберет.

— Про великанов, — попросила Ильда. — Я всегда думала, что это сказка. Они правда безмозглые?

— Конечно, — хмыкнул Эд, — они ж каменные! Ты у камня мозги видала хоть раз?

— Но Кай сказал, тот великан двигался! Дрался! Камни, знаешь ли, не дерутся. А рыцари не врут.

— Кай не рыцарь.

— Будет.

— И вообще трепло. Его там не было, он в обозе сидел.

Ясно, поняла Паола, рассказами о дорожной стычке деревенских детишек попотчевали вволю. Кай, значит? Белобрысый оруженосец развлекает будущую жезлоносицу, а будущему магу это не нравится? Ну-ну.

— Они глупы по нашим меркам, по человеческим. Может, и по гномьим тоже, ведь сами гномы — великие мастера. — Паола отложила к готовым стопку пергаментов, глянула на детей: — Вам болтовня точно не помешает?

— Не. — Ильда мотнула головой. — Молча скучно.

Девочка работала ловко, быстро. А вот бывшему подпаску тонкий ножичек явно был не по руке, Эд сопел, высовывал кончик языка от усердия, и все равно получалось хуже, чем у Ильды.

— Некоторые считают, — продолжала Паола, — что гномы пользуются тупостью великанов, используя их на тяжелых работах. Но если было бы так, они не брали бы великанов в войско, верно?

— А берут?! — изумился Эд.

— Еще как. Знаешь, я думаю, они очень даже умны, но как-то по-своему. Так, что нам не понять. Может, им просто неинтересно то, о чем привыкли заботиться люди. Зато магия дается им чуть ли не от рождения. Правда, не такая магия, какой пользуются люди. Силу им дает не Небо, а Земля.

— Ну, понятно, — кивнула Ильда, — камень — это ведь земля и есть.

Сообразительная девочка, отметила Паола, надо будет Ольрику похвалить. Подумав об учителе, вспомнила, как он рассказывал о магии разных народов им, только пришедшим в гильдию девчонкам. Улыбнулась: наверное, что-то такое Ольрик и имел в виду.

— У гномов вообще с магией свои отношения. Совсем не как у нас. Мы верим в чудо как благостный дар Небесного Отца, а их магия основана на мудрости рун. Что им Небесный Отец, у них и боги-то другие. Там, где для нас важна вера, они ценят знания. Но самое интересное, — Паола помедлила, совсем как медлил перед самыми важными словами урока Ольрик, — самое интересное, что оно работает.

— Без веры? — ухватил противоречие Эд. Тоже неглупый малый, отметила Паола. Поддразнила:

— С верой в знания.

Разговор оживился, пошел скакать и петлять, как заяц: вера, знания, Небесный Отец людей и боги гномов, магия Неба, Земли и Воды, а заодно уж — и Смерти, а тут уж как было не припомнить темную странницу, сманивавшую Ильду… Так и не заметили, как вечер настал. И только засыпая, Паола вдруг подумала: пожалуй, после начала войны это был самый хороший день.

А утром провожали Джатту. Проводили наспех, чуть ли не на бегу: обнялись, пожелали удачи, прошептали благословение вслед… Куда пойдет, она не сказала даже подругам. Ее спутник прятал лицо за шарфом, а глаза — за низко падающими прядями белых волос, и стоило лишь на миг отвести от него взгляд, как казалось — его тут и нет вовсе. «Ассасин», — шепнула Паола Ойке. Та сжала ладонь подруги: «Значит, опасно».

— Будет еще опасней, если станете о том болтать, — прошелестело над ухом.

— Благослови тебя Всевышний, — чуть слышно ответила Паола.

— Спасибо, дева, — усмехнулся опустевший воздух. Плащ ассасина мелькнул за воротами, Джатта обернулась, махнула подругам рукой…

И ушла.

Ойка уткнулась Паоле в плечо. Она не плакала, они обе не плакали, просто стояли, обнявшись, молча, предчувствуя скорое расставание. Полчища Проклятого разбойничали далеко от столицы, но ветер не пах больше травами, медом и созревающим хлебом. Ветер отдавал гарью.